Свердловск улыбается

Герман Подкупняк РАССКАЗЫ

Вперед, на Олимп!

Наш новый заместитель начальника всю неделю озабоченно пересчитывал сотрудников.

— А где инженер Скобликов? — спрашивал он, заглядывая в табель. — У него тут стоят восьмерки, а я его ни разу не видел на рабочем месте.

— Скобликов во Львове, — сказал я. — На сборах штангистов-разрядников.

— Это интересно, — хмыкнул Мылов и поставил в табеле закорючку.

— Усольцеву тоже не ищите, — добавил я. — На высокогорном катке. Акклиматизируется.

— М-да, — протянул заместитель. — А кто такой Усмиревич М. А.?

— Это Миша. Он играет в хоккей за сборную завода.

— И что, всегда в рабочее время?

— Да, почти, — вздохнул я.

Мылов снял очки и потер переносицу.

— Но это же безобразие! — сказал он. — Нарушение трудовой дисциплины.

Я пожал плечами.

Тут хлопнула дверь, и в отдел влетел Миша Усмиревич. Он был возбужден, но дышал спокойно и уверенно. Настоящий спортсмен!

— Привет коллегам! — выпалил он. — Как у нас насчет прогрессивки?

— Подойдите ко мне, гражданин, — ледяным басом сказал Мылов.

Миша слегка удивился, но подошел.

— Ваша фамилия?

— Моя? Усмиревич.

— Очень приятно. Рад вас видеть.

Миша почуял подвох и заметно погас.

— Потрудитесь объяснить свое отсутствие в письменном виде.

— Ха! — улыбнулся Миша. — Я же с «Вымпелом» играл.

— Ну и что из этого?

— То есть как — что? Да мы же их разделали: пять — один!

— Вы что, профессионал? — холодно спросил шеф.

— Нет, — испуганно сказал Миша. — Я любитель.

— А я вот возьму и вас уволю. За прогулы.

«Правильный мужик, — подумал я. — Он этих разгильдяев выведет на чистую воду. Манеру себе взяли — за государственный счет шайбу гонять».

— Подумаешь, — сказал Усмиревич. — Испугали! Да меня на моторный уж когда зовут. Квартира сразу, и зарплата погуще.

— Что же вы туда не уходите? — усмехнулся Мылов. — Патриот родного завода?

— Да нет, — обиделся Миша. — Мне в завкоме «москвичок» обещали вне очереди. Если в «пульку» проскочим.

Вот подлец, а! «Москвич» ему надо. А ты за десять лет работы на велосипеде подпрыгиваешь.

— А виды на пульку есть? — строго спросил заместитель начальника.

— Виды-то есть, — уныло сказал Миша. — Подходящего тренера пока нету. Всей дирекцией ищут.

— А база есть? — оживился Мылов.

— База есть, — сказал Усмиревич. — База — что надо! Прошлый год заместо детсада отгрохали. С искусственным льдом.

— Это хорошо, — похвалил Мылов. — А материальная заинтересованность как?

— Заинтересованность в порядке, — сказал Миша. — Двести здесь плюс два шестьдесят на выезде.

— А тренеру у вас сколько дадут?

— Да уж двести пятьдесят чистых, — сказал Миша. — Тренерская работа — она нервная.

— Так, так, — протянул зам и побарабанил пальцами по табелю: — Задал ты мне задачу.

Миша с вялой готовностью поглядел на дверь и привстал.

— А знаешь?! — вдруг сказал Мылов. — Я пять лет «Дизель» тренировал.

— Да ну! — оживился Усмиревич. — Классная была команда.

— Еще бы, — зарделся Мылов. — По пятьсот шайб за сезон забрасывали.

— Что же вы здесь сидите?! — завопил Миша. — Мы вас на руках носить будем.

— Мудро говоришь, — важно сказал Мылов. — Надо отечественный спорт в массы внедрять. На недосягаемую высоту.

Миша воспринял эти слова как призыв к действию и выгнул грудь в голубой олимпийке.

— Позвольте?! — сказал я, совсем сбитый с толку. — Что же это получается?

— Ты, Перышкин, сиди, — жестко сказал зам. — Спорт — это дело сложное. Пошли, Миша, в дирекцию. Я вас в пульку вытащу.

Теперь мы сидим в отделе вдвоем со Степой Бутиным, отчеты пишем. За окном темень, дома котлеты давно остыли. Тихо у нас, жутковато. Все разъехались. Бьются в пульке.

Юбилей

Саночкин был самым незаметным человеком в отделе. Начальник даже не знал его имени-отчества, а сослуживцы запросто посылали Саночкина в буфет за сигаретами.

Все в отделе были незаурядные люди. Гаврилиади имел «Москвича», Швеллерман разводил меченосцев и кардиналов, а Фонотекин умел шевелить ушами. Кира Семеновна пела в самодеятельности, а Болдуевский был непревзойденным мастером по разгадке кроссвордов.

Один Саночкин был скучным работягой. С утра до вечера он чертил балки и опоры, жил в общежитии и целый час ехал в КБ на трамвае.

В отделе работала еще машинистка Лидочка. Она часто куда-то надолго исчезала, красивая и загадочная. Саночкин тревожно подозревал, что Лидочка бегает на свидания, но не хотел в это верить.

Лидочка не знала, что каждую ночь она является в сны Саночкина и остается в них до утра.

Так они и жили. От полного невнимания к себе Саночкину было тоскливо и грустно.

«Вот умру, — подумал он однажды, почувствовав недомогание, — а они и не заметят».

Он представил себя в гробу в полном одиночестве, и ему стало совсем противно.

Саночкин еле добрался до общежития и, знобясь, лег в постель. Наутро проснулся с температурой и впервые в жизни не вышел на работу.

— Вирус А2, — привычно констатировал врач.

На службе этот день начался как обычно.

— Где план-график? — спросил начальник отдела. — Кто исполнитель?

— Я, — доложил Гаврилиади. — Я и Саночкин. — И засуетился, разбрасывая бумаги на своем столе в поисках плана, хотя и знал, что это пустое дело: планом занимался Саночкин.

— Наверное, Саночкин взял, — хмуро сказал Гаврилиади. — Без спроса.

— Так, — сказал начальник. — Тогда попрошу эскизный проект.

Никто не знал, где проект, и все заметались, гремя ящиками и заглядывая под канцелярские шкафы.

Начальник ждал, на глазах наливаясь тучей, и все затравленно притихли.

— Может, у Саночкина, — робко вспугнул тишину Фонотекин и дрогнул ухом.

— М-да… — протянул шеф, ища штатное расписание. — А кем у нас оформлен этот Саночкин? Руководителем группы?

— Что вы?! — единодушно возмутился коллектив. — Инженером третьей категории.

— Местком, ко мне! — жестко сказал начальник и, встав, сурово оглядел шеренгу подчиненных.

Саночкин возвращался из аптеки, когда рядом раздался победный клич:

— Вот он!

Саночкин испуганно обернулся и уронил пакет с тетрациклином. Из такси с букетами наперевес выгружались его незаурядные сослуживцы.

Коллеги галдели так, будто видели перед собой не Саночкина, а Джину Лоллобриджиду.