— Т.Е.О Добрый сосед

***

Жизнь — интересная штука. Сегодня мы хозяева судьбы, завтра — безропотно исполняем ее волю.

Каждый шаг приближает неизбежное, каждый поворот ведет к конечной точке маршрута. И как бы мы ни петляли, где бы мы ни останавливались, меняется лишь время прибытия поезда жизни в депо. А как известно, машинист не властен над расписанием.

И все же мы можем выбрать рейс — повышенной комфортности или эконом-класса, долгую пешую прогулку, а, может, быстрый и легкий полет за счет других. Именно наш выбор определяет, насколько сильной будет турбулентность. Именно наш выбор влияет на мягкость посадки. И именно наш выбор решает, будет ли путешествие продолжено или, возможно, стоит изменить направление.

Выбирая маршрут важно помнить, что даже в одиночном купе приятным бонусом идет невидимый, но все видящий сосед, добрый сосед, всегда готовый протянуть руку помощи. Нужно лишь соблюдать правила полета.

Благодарим вас за то, что выбрали наши авиалинии. Пристегните ремни и не отстегивайте их до полного приземления. Мы пронесемся по нескольким остановкам жизни небольшой группы людей, случайно, а может, и не случайно оказавшихся в одном и том же месте в одно и то же время. Поразмышляем о принятых ими решениях и постараемся сделать правильные выводы.

Приятного полета!

Глава I. Начало конца

Девять утра. Шаги конвоя отбивали чечетку в висках арестанта. Бом-бом! Бом-бом! Все ближе и ближе. Все громче и громче. Десять заседаний. Десять. Всего десять заседаний, шесть присяжных и судья вершили судьбу несчастного арестанта. А несчастен ли он?

Можно ли говорить о счастье человека, обвиняемого в зверском убийстве добропорядочного правозащитника и его пышущей здоровьем молодой жены? Можно ли слушать жалостливые речи о невиновности пойманного с поличным? Можно ли давать волю эмоциям при виде исхудавшего лица совсем еще молодого парня, не видевшего жизнь, не знавшего непогрешимой любви и не слышавшего смех первенца?

Ответ однозначный — нет. Нет эмоциям, нет жалости и нет состраданию в совещательной комнате. Факты, факты и только факты. Доказательства, причинно-следственная связь и вина — единственные божества, достойные поклонения в зале суда.

Девять утра летнего солнечного дня без спроса слепили сквозь окно, напоминая, что жизнь за решеткой текла своим чередом. Машины по-прежнему неслись по автобанам, любовники гуляли по паркам, а студенты по-прежнему просили удачи у своих талисманов. И лишь арестант все еще ждал и надеялся на чудо.

Звон ключей прервал мысли арестанта. Пятнадцать шагов до зала суда. Пятнадцать шагов, и бокс сменится на клетку. Нужно стерпеть пятнадцать шагов пристальных взглядов. Осуждающих и презрительных взглядов, убежденных звенящими браслетами. Сожалеющих и удивленных взглядов, определяющих невиновность по внешности. Ненужных и непростительных взглядов случайных людей, ожидающих в коридоре.

Пятнадцать шагов, и арестант наконец свободен от браслетов. Исхудавший парень скромно сел за бесчувственные прутья правосудия и начал ждать начала фильма с ним в главной роли. Всего тридцать лет за плечами этого бессовестного птенца. Тридцать лет он шел по дороге рядом с идеальным обществом. Тридцать лет он смел играть рядом с вашими образцовыми детьми, наслаждаться концертом рядом с вашими дружелюбными соседями и стоять в очередях рядом с вашими безгрешными матерями.

Кто же он — этот безымянный наглец? Вестников Константин Викторович собственной персоной. Маленький Костя всегда выделялся среди сверстников. На детской площадке Костин голос был самым звонким, в школе Костя был первым красавцем, а в институте — первой скрипкой среди будущих управленцев.

Окончив институт, Костя пробовал себя на низших должностях в управлении парой предприятий, и осознав, что способен на большее, решил пробиться в систему государственного управления. Имея в багаже лишь небольшой опыт работы, уверенные профессиональные знания и минимальный набор связей, Костя случайным образом наткнулся на вакансию помощника руководителя департамента по контролю за безопасностью и с блеском прошел конкурс.

Еще бы, ведь Костины родные братья — упорство, целеустремленность и труд, Костины деды — стойкость и мужество, а Костина мать — сила и твердость ума.

И эта надежда на светлое будущее безропотно сидела на жердочке в клетке для подсудимых в ожидании своего часа.

Стрелка часов безжалостно перелистывала каждый миг Костиной жизни, не позволяя вернуть время вспять. Как сильно он этого желал. Как сильно он хотел бы задержаться в тот день на работе, застрять в пробке или даже попасть в больницу. Один день, и вся жизнь может пойти под откос. Один день, и о самоуважении можно и не думать. Один день, и русый волнистый волос сменит безжизненный блеск серебра.

Пока часы отстукивали секунды оставшейся Костиной полусвободы, зал наполнялся репортерами, студентами юрфака, блюстителями закона и опухшей от слез группой поддержки. Эта группа — маленькая горстка ослепленных горем людей, на которых обрушился шквал негодования общественности, ежедневные вспышки камер, бесконечные допросы и непрекращающиеся слезы несогласия и возмущения.

«Как вы смеете заявлять, что мой мальчик, мой милый малыш мог хотя бы подумать совершить такое? Как вам хватает наглости врываться в мой мир без приглашения и кричать во всеуслышание о сокровенных уголках моего домашнего очага? Как вам хватает смелости смотреть в глаза разбитой матери и спрашивать о душевной нестабильности ее единственного луча надежды?»

Вопросы, застывшие в глазах безутешной матери, накрывали Костю, как защитный купол, обволакивали каждую клетку кожи и придавали ему силы и уверенности в своей правоте. Так думала женщина пятидесяти пяти лет, потратившая лучшие годы своей жизни и каждый заработанный рубль на воспитание и образование единственного сына, своего птенчика, своей небеспричинной гордости.

Костина мама никогда не приходила на слушания одна. Ее сопровождал Костин бессменный тыл, его совесть и вечный двигатель — его Юля. В свои двадцать семь Юля видела немало боли и страданий. Ассистируя главному хирургу городской больницы, Юля не раз превращала глаза страха и тоски в светящиеся счастьем и надеждой. Эта валькирия, эта бесстрашная амазонка вот уже третий месяц разрывалась от отчаяния из-за неспособности помочь своей единственной и бесконечной любви. Но несмотря на всю тяжесть бремени, свалившегося на хрупкие плечи, Юля стойко отбивалась от непрошенных советов и предубеждений и