познакомились, – с улыбкой сказала девушка, поставив на стол вазу с печеньем.

– Дмитрий, – произнёс мужчина.

– Лиза, – ответила она, – приятно познакомиться.

Лиза? Ей совершенно не шло это имя, он был в этом уверен. Оказавшись в её квартире, он подумал, что её зовут Екатерина или Александра. Она перестала казаться такой же беззащитной, когда за ними захлопнулась дверь. В её движениях чувствовалась одновременная грация и властность как у кошки, играющей с мышкой. Лиза было слишком простым именем для неё, оно не подходило к сверкающим уголькам в её карих глазах. Она могла быть Ритой, Дашей или даже Леной, но никак не Лизой. В его представлениях Лизы были слишком глупыми и наивными. Будь она Лизой, она бы уже стонала под его телом.

– Мне тоже.

Чайник вскипел. Она начала разливать кипяток по кружкам, а потом вдруг обернулась к мужчине через плечо:

– И ты не помоешь руки? – спросила она.

Это был риторический вопрос, и мужчина поднялся с табуретки. Где мыть руки подсказывал мальчик с лейкой в руках, и Дмитрий прошёл в ванную.

Такую картину он не видел давно, но отнёсся к ней спокойно. Для ванны и раковины был один кран.

– А сахара сколько? – крикнула с кухни Катя, Рита, Ксюша, но точно не Лиза.

– Две, – крикнул он в ответ, подняв взгляд на окошко в кухню.

Тут он понял, что привычного окна нет. Вместо стекла была фанера, на которой были странные пятна, как будто на них что-то брызнуло.

– Лиз, – мужчина вернулся в кухню, где его уже ждал чай, – а окно-то заделано. Цивилизация добралась и до тебя.

Девушка усмехнулась, присаживаясь за стол и пододвигая к себе кружку.

– Это было сделано ещё при бабушке, она умирала тяжело, сошла с ума и потребовала заделать окно, так как, по её словам, сосед из дома напротив подглядывает за ней, когда она моется.

– Прости, не хорошей темы мы коснулись, – мужчина тяжело вдохнул.

– Ничего страшного, это было давно, я успела переболеть, – ответила девушка.

– А те пятна на фанере?

– Даже не знаю, что лучше тебе сказать, – она сделала глоток чая, – то, что я однажды в ванной чистила и разделывала рыбу, и брызнула кровь, или что бабушка там умерла, упав и ударившись головой о край ванны, из-за чего все стены были в её крови.

– Первый вариант мне нравится больше, – ответил мужчина, даже не задумываясь о том, как в такой крохотной ванной комнате можно было так упасть.

– Мне тоже.

На какой-то период они замолчали. Пили чай и ели шоколадное печенье. Лиза пила чай так, словно ничего и не было, но Дмитрий вдруг почувствовал горечь на горне языка. Чай с печеньем вдруг захотели вырваться рвотой, но вдруг это чувство отступило, оставляя после себя лишь слабость в конечностях.

Лиза это заметила:

– Что-то не так? – спросила она обеспокоено.

– Не знаю, – ответил мужчина ватным языком.

Он попытался проморгаться, потереть шею, но легче ему не становилось. Картинка перед глазами вдруг поплыла, а голова стала тяжелой.

– Что в чае? – спросил он из последних сил.

– Обычный чай. Тебе плохо? Мне вызвать скорую?

– Сука.

Это последнее, что он успел сказать, прежде чем упасть лицом в стол.

Лиза довольно улыбнулась, глядя на мужчину, и потрепала его волосы. Он показался ей таким милым, потерявшим сознание.

Действовать нужно было быстро, пусть он и выпил половину кружки, но она понимала, что с его весом, он может быстро вернуться в сознание.

Она вскочила с табуретки и скинула его на пол. Тяжёлым грузом он упал на деревянную поверхность, и Лиза в очередной раз обрадовалась, что под ней никто не живёт.

Резким движением она сорвала с пальцев накладные ногти, под которыми скрывались коротко подстриженные ноготки. Волосы она убрала в хвост, и, схватив мужчину за руки, потащила его в комнату. Он не был первым и не будет последним, поэтому у неё был силы тащить мужчину любого веса.

Он не видел эту комнату, не видел, что скрывается за дверью. Но именно здесь была та цивилизация, о которой он говорил. Белый линолеум позволял не пропустить ни одной капли крови, как и белые кафельные стены. Все, что было в комнате: железная кровать и тяжёлый медицинский белый шкаф, закрывающий собой окно.

Словно он кукла, набитая соломой, она бросила его на кровать и прошла к шкафу. Ей нужны были три веревки, и она достала их. Уложив Дмитрия на спину, она ещё раз потрепала его по волосам. Они были каштановые, густые и жесткие.

Завязывая все на морской узел, она распяла его на кровати. Руки к металлическому подголовнику, ноги, связав вместе, к другой части кровати.

Быстро и ловко она проверила его карманы и нашла много интересного, помимо сигарет и зажигалки.

Стоило ей отойти от кровати, он открыл глаза. Это было очень неожиданно, но Лиза привыкла к подобному пробуждению своих гостей.

– Доброе утро, – проурчала она.

– Утро? – он попытался шевельнуться, но веревки не позволили ему это сделать. – Какого? Сука, развяжи меня.

– Да ладно!? Разве тебе не нравится? Ты же сам хотел этого.

– Чего я хотел? Мы же просто пили чай! – он был вне себя.

– Да ладно, Димочка, разве ты не думал о том, как классно было бы забраться ко мне под юбку? – девушка усмехнулась.

– Блять, ты уже накаляешь! – он вновь дернулся. – У меня не было таких мыслей, я лишь помог тебе попасть домой!

– Да, помог, – Лиза продолжала улыбаться, – а за любую помощь нужно платить.

– Это был просто чай, – ответил он.

– Это никогда не просто чай, мой дорогой.

– И что же ты теперь будешь делать со мной? – спросил он.

Но Лиза ничего не ответила, изучая свои находки в карманах мужчины. Пачка серого Winston, зажигалка от «Пятёрочки», сотовый номер, написанный на скорую руку на листочке, заблокированный отпечатком пальца телефон и обручальное кольцо.

– Ты же женат, Димочка? – спросила она, показывая ему кольцо. – Нашла в нагрудном кармане.

– Я в разводе, – ответил он сухо.

– О, милый, я не советую тебе врать, – ответила Лиза, широко улыбнувшись.

Угольки в её карих глазах превратились в два костра, горящих диким пламенем. Она смотрела на него, не скрывая своего сумасшествия.

– Хочешь знать реальную историю пятен в ванной? – она крутила кольцо в пальцах. – Всё настолько банально. Видишь ли, я очень хотела эту квартиру. Прям очень. Поэтому я дружила со своей бабушкой и во всем ей потакала, а потом, когда у неё диагностировали рак, я была так рада. Нужно было просто поухаживать за ней, пока она сходит с ума и умирает. Перед тем, как окончательно сойти с ума, она всё же написала завещание. Но к моей большой неудаче рак отступил, врачи сказали, что началась ремиссия, и она может продолжать жить дальше, всё хорошо. Вот только с ума-то она уже сошла, и квартира всё ещё её. Я всё