нас? — Спросила Оливия, когда они залезли в вертолет.

— Не знаю, его Миллер отпустил.

— Думаешь, он из-за Зеты, Майкл?

— Я не знаю, Оливия. Как у них говорят, «чужая душа — потемки».

Вертолеты полетели в сторону аэропорта, а на месте ангаров разгорался сильный пожар.

Ну вот, снова менять личность, маскироваться. Я прикидывал, сколько у меня времени до того, как Джонс обнаружит сюрприз. В любом случае, я буду достаточно далеко. Зета догадывалась, что Миража не будут уничтожать, поэтому подготовка была не только вирусная. Сейчас в герметичных контейнерах, шли свои процессы, а значит, когда Джонс откроет ящики, он увидит лишь расплавленные остатки носителей в нетронутых корпусах. Меня тут же объявят в розыск, поэтому залечь придется на самое глубокое дно, которое только удастся найти. Получается, что я попадал в положение Джеймса. Разные стороны, но одинаково патовая ситуация. Что же, и не через такое проходили, прорвемся.

— А это куда?

— Это? Судя по наряду — утилизация.

Двое рабочих смотрели на груду серверов и микросхем в одном из помещений «Оазиса»

— Ничего себе, зажрались! У меня дома компьютер древнее, чем эти комплектующие, а они в утиль. Слушай, может, забрать себе?

— Мне все равно, делай с ними, что хочешь.

— Вот и ладно, мне все не надо, вот этот вот процессор возьму, на запчасти, а напишу, что все переработано.

Версия Миража один-точка-ноль опустилась в карман рабочего.