прикажешь исполнить твою фантазию? Как я могу заглотить Колобка, в шесть раз размером меня превосходящего, черствого, как пересушенный сухарь, да еще грязного, от беготни по пыльным дорогам от кикиморы, пытающейся выйти за него замуж? – Он постучал по лбу Василия Ивановича длинным кожаным хвостом. – Ты вообще думать умеешь? Тебе голова зачем нужна? Жрать в нее?

– А может он вообще кастрат? – В комнату входил, гремя костями скелет в порванном бронежилете и хоккейной каске. – Ну не может нормальный мужик в таком месте смерть мою спрятать. Ну на ум такого не может прийти, половозрелому мужчине.

– Прости, Кощеюшка. Я старался бить поаккуратнее, не во всю силу. – Смутился Емельян Пугачев. – И ты Горыныч извини, не я придумал тобой в пинг-понг играть.

– А. Какая может быть к тебе претензия, дружище. Подневолен ты замыслам этого супостата. – Махнул герой многих сказок Кощей Бессмертный, рукой. – На нем вина. – Кивнул он головой в сторону писателя. – Но до чего же больно было.

– Подтверждаю все вышесказанное. – Зашипел Змей Горыныч, и еще раз плюнул.

– Вот, вот. – В комнату вкатился грязный, заросший синей бородой, колобок. – Какой из меня ревнивый муж, да еще убийца. Чем мне прикажете супружеский долг исполнять, и топор или нож держать. Рук у меня нет, как, впрочем, и всего остального, дед с бабкой не додумались пришпандорить, когда выпекали. – Он вдруг затравленно обернулся, и с криком:

– Как это все меня уже достало! – Выпрыгнул из окна, сорвав дорогущую тюль. А в дверной проем ворвалось чудище, покрытое тиной и поросшее на голове мхом. Худющая, горбатая, бабка забегала по комнате, что-то не связанно причитая.

Злобно сверкнув маленькими, черными глазками, она заглянула под кровать, и, наконец нависла над писателем, обнюхивая того сопливым носом кишкой:

– Ты моего любого не видел? Куда спрятал? Колись!

Василий Иванович замотал головой, отрицая свою причастность, и одновременно пытаясь прогнать наваждение.

– Врешь гад! Я видела, как он в дом вкатился.

– Видел он, видел! Подлая душонка. Выкручивается, как всегда. Гадить то легко, а вот отвечать за свои поступки не может. Сожри его. Я бы сам сподобился, но рост для такого удовольствия маловат, а вот тебе в самый раз будет. – Затараторил змей.

– Стоять! Он мой. У меня к нему больше вопросов накопилось. Я его на кол посажу, и спрашивать буду. – Расставил руки Пугачев, отстраняя от постели собравшихся.

– Емеля. – Взмолился Кощей. – Позволь я ему сначала достоинство мужское оторву, ну не дело это обиду такую прощать.

– А я его это сожрать заставлю, что бы не повадно было скрещивать следующий раз непотребное. – Зашипела зеленая мамаша.

– Мне оставьте немного. Сейчас жениха догоню, и мы к вам присоединимся. – Прокричала, выпрыгивая из окна кикимора.

Только царевна ничего не сказала, она просто посмотрела так, Что Василий Попаданчиков понял, что это конец. Он забился в истерике, заорал фальцетом, и потерял сознание.

***

– Учащенный пульс, учащенное дыхание, учащающиеся приступы дрожи в теле. Если вы считаете, коллега, что это нормально – то я не доктор наук, а простите лаборант. – Хриплый, возмущенный голос звучал в изголовье больного.

– Простите, профессор, но и я не первый день в медицине, и кое чего добился в это сфере. Просто так моим именем научный центр не назвали бы. – Второй голос обиженно сопел. – Все параметры в норме, все анализы не выявляют признаков физического недомогания. Начинающийся сахарный диабет и, простите, легкая дистрофия мышц, не может привести пациента в такое состояние.

– Тогда почему он третий день спит?

Зашуршал халат, видимо собеседник пожал плечами.

– Не знаю.

***

Василий Иванович Попаданчиков, после долгой реабилитации, в санатории для восстановления больных душой бедолаг, прекратил писательскую деятельность. Теперь он яростно изучает историю, мифологию и народные сказки. Строчит псевдонаучные статьи, и видимо скоро еще раз будет проходить курс психотерапии. Потому как на днях его посетил Стенька Разин, и предупреждающе погрозил кулаком.

Сказка ложь, да в ней намек. А вы как думаете?