Круна Берье ПИЛЮЛЯ ЗЛОСЧАСТЬЯ

Разумеется, новость принес Перссон.

— Эй, Арне! — заорал он через всю комнату. — Иди сюда, я тебя кое-чем угощу.

Перссон работает в министерстве планирования, он секретарь секретаря второго секретаря министра, что дает ему возможность доставать дефицитные лакомства. А также возможность хвастаться этим. Ни той, ни другой возможности он не упускает.

Знай я, что Перссон будет на этой вечеринке у Медины, я бы просто не пошел, но уж раз я здесь — никуда не денешься. Лавируя между парочками, которые танцевали, курили или пили, я пробрался к нему и спросил:

— Чем же ты меня угостишь?

Я ожидал, что сейчас он, зная, что мне по карману только дешевые сигареты — не дороже «Красных суданских», — вытащит пачку «Черных пакистанских», но вместо этого он протянул мне аптечную коробочку с пилюлями. Название лекарства — если оно было напечатано на коробочке — скрывала его рука. Пилюли были красные, круглые.

— Возьми одну, — сказал он. — Разжуй и проглоти.

Я так и сделал. На вкус она была ничего. Напоминала малину или клубнику. Пилюля хрустнула у меня в зубах, растаяла и исчезла. И разразилась гроза.

Нет, не подумайте, что сверкнула молния и грянул гром. Но мир у меня на глазах изменился. Комната и до того большая, не меньше шестнадцати квадратных метров, стала огромной. Антонио и Мария Медина как раз сегодня приобрели ее — именно это событие и отмечалось. Пронзительная дикая музыка из репродукторов стала медленной и мелодичной, а музыканты на стереоэкране заулыбались. Я впервые заметил, что наши комбинезоны — синие у рабочих, зеленые у служащих, — в сущности, очень элегантны.

Мария Медина грациозно приблизилась к нам и что-то прощебетала мне на ухо. Очевидно, по-испански, потому что я не понял ни словечка. Обычно она выглядит изможденной и желчной; но сегодня она была ослепительно красива, а аромат ее духов пьянил и чаровал.

Перссон положил мне руку на плечо. В этом жесте чувствовалось такое дружеское расположение и доверительность, что я был прямо-таки растроган. Я повернулся к нему, чтобы сказать, как высоко я ценю его… но тут комната обрела свои прежние размеры, а музыка стала оглушительной и потеряла мелодичность. И сам Перссон выглядел, увы, в точности, как всегда. У него широкий выпуклый лоб, мясистые щеки, он чем-то напоминает быка. Только что без рогов. Сейчас его губы кривила саркастическая усмешка.

— Ну как?

От всех этих внезапных превращений мне было не по себе. Я несколько раз судорожно сглотнул, потряс головой, чтобы разогнать туман перед глазами, и все же голос у меня дрожал, когда я ответил вопросом на вопрос:

— Что это было?

— Последняя новинка. «Пилюля С». Расшифровывается как «Пилюля счастья». На следующей неделе об этом будет передача по стереовидению. Каждому, кто выполняет норму, вместе с зарплатой будет выдаваться такая коробочка.

— Но… это не наркотик?

Его ухмылка стала еще шире.

— Да ты что? Неужто министерство стало бы способствовать росту наркомании? «Пилюля С» содержит алкалоиды, но в безопасных количествах, и потом специалисты доказали, что она совершенно не вызывает привыкания. Не вреднее обычной «травки».

Иногда у меня возникают сомнения в том, что марихуана так уж безвредна, хотя, разумеется, я ни с кем не делюсь этими крамольными мыслями. Сам я выкуриваю не больше одной пачки в неделю, но знаю многих, которые, как мне кажется, жить без нее не могут. Как проснутся — тут же хватаются за сигарету, и потом курят одну за другой целый день. Конечно, говорят, что они в любую минуту могут бросить, если захотят, и абстинентного синдрома^[1] у них не будет, да только они не имеют ни малейшего желания бросать.

Мы живем в век перемен. Когда я пытаюсь припомнить, что было двадцать лет назад, — словно бы переношусь в другой мир. В те времена политики еще имели какую-то власть, вокруг законопроекта о легализации ввоза марихуаны шла ожесточенная борьба, и в конце концов этот закон все-таки протащили через риксдаг. Разумеется, под давлением из-за рубежа. В США узаконили марихуану раньше, и американцы стремились расширить свой рынок сбыта. Но на следующих выборах наш тогдашний премьер-министр удержался на своем посту лишь ничтожным большинством голосов.

Да, в те времена хватало поводов для грызни. Оппозиция всюду разглагольствовала о том, что рабочие должны стать совладельцами предприятий и что к ним постепенно должна будет перейти власть. Как конкретно она собиралась это осуществить, я уже не помню, да это и не важно, поскольку правительство избрало другой путь и встало на сторону имущих. Оно поддерживало предпринимателей всеми мыслимыми способами, предоставляло им ссуды и дотации, снижало налоги, пока не истощилась государственная казна.

А потом, когда энергетический кризис и международная конкуренция задушили все предприятия, как крупные, так и мелкие, запутавшемуся в долгах государству ничего не оставалось, как взять всю шарашку в свои руки. Впрочем, бывшие владельцы не оказались обездоленными. В новых органах, ведавших производством и распределением в общегосударственном масштабе, они получили право голоса пропорционально своему прежнему пакету акций. В результате отпала надобность в выборах, риксдаге и других политических глупостях. Все партии были распущены, а вместе с ними и профсоюзы.

Сейчас, как и прежде, страной правит один человек, но теперь он делает это открыто, а не прячется за кулисами. Контрольный пакет акций государства он, разумеется, получил по наследству и в свою очередь передаст его старшему сыну, так что преемственность обеспечена.

А когда конъюнктура постепенно стала улучшаться, выяснилось, что новые организационные формы функционируют на славу. Нам удавалось бросить все силы на производство того товара, который в данный момент пользовался спросом, удавалось быстро перестраиваться. Благодаря тому, что министерства подчинены людям, занимающим командные посты в народном хозяйстве, управление стало гибким, бюрократическая волокита сведена к минимуму. У нас нет безработицы и наконец-то полное равенство, по крайней мере среди тех, кто не принадлежит к крайне малочисленной правящей верхушке.

Одежда больше не подчиняется капризам моды, и ее распределяют бесплатно. Конечно, в декабре наши комбинезоны выглядят весьма потрепанными, но сразу же после Нового года нам выдают новые. Размер жилища определяется размером заработной платы. Каждой семье безвозмездно предоставляется стереоэкран, но за это она должна неизменно смотреть вечером получасовую программу «Новости». В питании существует известная