доставлять их телам наивысшую степень дискомфорта, Патрик предложил возвращаться. Не смотря на поздний час, на улице было довольно много народа, даже на пригорке у магазина дети упрямо пытались кататься на горке, на которой лед был протерт до самого грунта.
– Я в детстве с друзьями тоже часто на горке катался. Нас не могли домой загнать до полуночи. – вдруг ностальгически протянул Патрик. – Возьмешь какой-нибудь пакет, или школьный рюкзак, кидаешь его на лед, сверху на него прыгаешь, как серфер, и до самого конца. Кто укатится дальше всех, тот считался невероятно крут.
– Ты был крут? – спросила Полин.
– А то! Каждый раз! Хах! Да ты идешь рядом с чемпионом района по пакетному катанию на длинные дистанции! – лицо Патрика было столько серьезным, что Зум-Зум не сразу поняла его шутки.
– Что ж, тогда ты должен знать, что ты идешь рядом с чемпионом по выкапыванию самых глубоких снежных пещер! – улыбнулась Зум-Зум.
– Какая честь. – Патрик поджал губы, как поджимают их те, кто хочет что-то сказать, но не может решиться. – Можно взять тебя за руку?
– Для чего? – вздрогнула Зум-Зум.
– Для чего! Для чего! Хочу руку тебе сломать! Неужели не ясно? – заорал на нее Патрик. – научись реагировать нормально на такие слова, в конце концов! Ты ведешь себя так, будто между нами нет ничего. Можно подумать мы с тобой первый день знакомы. Черт!..
– А не пойти ли тебе на хрен? – я тяжелым выдохом сказала Зум-Зум.
– Извини. Извини, пожалуйста! – он потянулся к ее плечу, но не дотронулся. – Он меня бесит! Глен меня бесит! И то, как ты говоришь о нем, эта твоя овечья преданность ему, и эти вздохи… очень трудно притворятся спокойным. Я уже и сам жалею, что затеял этот разговор. С твоих слов выходит, что он сраный ангелочек. Лучше было бы подкараулить его с ребятами за углом и всыпать ему!
– Не вздумай! – строга велела Зум-Зум.
– Вот. Вот об этом я и говорю… Даже после всего, что он сделал и сказал, ты раболепно ему поклоняешься. Я этого не понимаю.
Они прошли немного в молчании.
– Ты не сердись на меня сильно, Патрик. Я тебя предупреждала, еще в тот раз, что девушка я проблемная, что, связавшись со мной ты нахлебаешься до подбородка. – она прочертила большим пальцем черту поперек горла. – И потом дело во мне. Это же очевидно.
– Что ты имеешь ввиду?
– Посмотри на меня. В мои семнадцать я вешу, как бегемот. Я низкая, толстая и некрасивая. У меня есть глаза, я смотрюсь в зеркало. У меня есть уши, и я слышу, что обо мне говорят люди. И не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять – такую, как я, полюбить невозможно. – У Зум-Зум предательски задрожал подбородок. – Все твои попытки сблизиться, прогулка или сообщения… Я все еще считаю все это розыгрышем. Ты вроде бы не плохой парень, но я тебе не верю. Самое логичное, что может произойти завтра, так это новое видео, где ты будешь рассказывать, как развел толстуху.
– Что ты несешь?! Полин! – Патрик раскинул руки. – Как мне доказать, что ты не права?
– Ничего не надо. – она отвернулась и вытерла глаза. – Спасибо за прогулку, было интересно. Я пойду, ладно?
Он так тяжело дышал, что пар из его ноздрей вырывался густыми клубами, словно это был не человек, а паровоз, пальцы Патрика то и дело сжимались в кулаки, весь он натянулся, словно часовая пружина.
– Пока. – все, что смог он сейчас сказать.
Для Полин путь до квартиры прошел, будто во сне. Она все перебирала слова Патрика, в памяти урывками мелькали моменты их первой встречи, и это было удивительно, потому как случилось это на свидании с Шеллом, которого она уже толком и не помнила. Сказав сегодня такие слова Патрику, она не соврала ни на миг, Зум-Зум действительно не верила, что нравится ему. Цели его встреч были ей не понятны. Однако, не успев дойти до своей двери, она получила новое сообщение от него. Это была фотография Патрика, катящегося с горки около магазина.
Пока Зум-Зум медленно стягивала с себя черное пальто, ее мать столбом стояла у ее комнаты. И это показалось Полин подозрительным, внимание со стороны родителей она не замечала с того момента, как ее перевели на домашнее обучение. Сара, как ответственный стражник, не спуская глаз с Полин, дождалась, когда ее дочь сядет в кресло, подошла робко, будто ее могли побить.
– Пока ты лежала в больнице, я познакомилась с одной женщиной. – начала мать. – Вышло это совершенно случайно, знай, я этого не планировала. Потом мы даже пару раз встречались на прошлой неделе, и в конце концов, подружились.
Сара протянула Полин визитку.
– Фитнесс тренер? Ты серьезно? – усмехнулась Полин. – Я выпрашивала кроссовки для бега два месяца! Я в долбаных кедах до самого снега ходила! Думаешь из большой любви к тонкой подошве?
– Не кипятись, дочь. – мямлила Сара. – Ты сама все понимаешь.
– Ох, нет, мам. Ни черта я не понимаю. И эта визитка ничего мне не проясняет. Что ты хочешь от меня?
– Она очень хорошая женщина. И такая веселая. Мы говорили о тебе, и решили, что было бы здорово, если бы ты к ней сходила. На счет денег не переживай, я все уладила.
– Ты хочешь сказать, что отец согласен оплатить это? – скривилась Зум-Зум.
– Он ничего не должен знать. – по-заговорщицки прошептала мать.
Полин от удивления перекосило. Странно было думать, что у этой женщины, которая всю жизнь хором пела с мужем одни и те же песни, на старости лет вдруг появились секреты от него. И эта была та самая женщина, которая лучше всех поддакивала, когда речь шла о совершенно ненужной экономии. Полин пристально посмотрела в глаза матери, в них искрился маленький огонек озорства.
– Интрига. – кивнула Полин и спрятала визитку в карман.