Ровская Екатерина Симбионт

Глава 1. Пробуждение

бип… бип… бип… ип… пиииии

Первое, что почувствовала, придя в сознание — жуткий холод. Он исходил от поверхности, на которой я лежала. Вторым ощущением стала тишина. Страшная, оглушающая. В больнице, где я провела последние месяцы своей жизни, такой тишины отродясь не бывало, ни в тихий час, ни даже ночью. То кто-то из персонала по коридору пробежит, громыхая каталкой, то прибор какой запищит, то телефон зазвонит в регистратуре. А здесь и сейчас стояла АБСОЛЮТНАЯ тишина.

Сразу открывать глаза побоялась. Просто последнее, что помнила до этого — перепуганное лицо молоденькой медсестры и спокойный голос дежурного врача: "Кажись отмучилась девка!''

И это, вкупе с абсолютной тишиной и холодной, судя по всему металлической поверхностью, заменившей мне привычную уже больничную койку, откровенно пугало.

В памяти сразу всплыли все услышанные ранее истории про людей, очнувшихся в морге среди трупов, куда их поместили, ошибочно приняв за мёртвых. Неужели меня постигла подобная участь? Как могут опытные врачи не отличить мертвого от всё ещё живого? Хотя в моём случае смерть была не то, что ожидаема, закономерна.

Я знала, что умру и заранее морально готовила себя к этому. Как не готовиться, когда у тебя диагностируют неоперабельную злокачественную опухоль в последней стадии.

Я не знала о своей болезни до последнего. Врач, поставивший мне диагноз, спросил тогда, как я могла не почувствовать неладное, ведь меня уже давно должны были беспокоить сильные боли? Я промолчала. Что я могла ответить ему? Что боли в моей жизни столько, что эта затерялась где-то между сотрясением мозга и вывихом челюсти, или переломом ключицы, выбитыми зубами и сломанными рёбрами?

Я не хотела соглашаться на химиотерапию, не хотела продлевать агонию. Но мой личный палач настоял. Решил, наверное, что я недостаточно мучалась. Смерти я ждала как избавления от боли, в которой стала просто опытным специалистом… И от НЕГО.

Где бы я не находилась сейчас, состояние моё было препоганым. Глаза открывались с трудом. Можно даже сказать со скрипом. Было ощущение, что веки попросту одеревенели. А может просто заледенели? Сколько я тут лежу в этой, без сомнения минусовой, температуре?

Нижнюю половину тела, ту, которая соприкасалась с вымораживающей поверхностью, чувствовала плохо. Остальное тело словно онемело и местами покалывало. Похожие ощущения бывают, когда отсидишь ногу. Только мурашки не приятные щекочущие, а болезненные.

Были ещё какие-то странные и непривычные ощущения в теле, но я сейчас находилась не в том состоянии, чтобы гадать, что не так.

Ох, как тяжело-то!

Может я всё-таки умерла? По ощущениям очень похоже. Если нет, тогда где я? Даже умереть по-человечески не получилось — умудрилась попасть куда-то не туда. Всю жизнь страдала топографическим кретинизмом, умудряясь заблудиться в трёх соснах, но не думала, что он меня и после смерти настигнет.

Хоть бы глаза открыть суметь, да оглядеться. Но веки словно тонну весили и подниматься не желали, не смотря на все мои жалкие потуги. Вспомнился Вий. Поднимите мне веки, блин! Хоть кто-нибудь, согласна даже на санитара морга, лишь бы не эта неопределенность.

Хотяяя… Какая в общем-то разница? Умерла… Не умерла… Всё ещё жива… Так даже если и так, то ненадолго. Не умерла в этот раз, умру завтра… через день… через три… через неделю… А может через пару часов прямо здесь… от холода… если меня так и не обнаружат… И лучше если так. Пусть всё это наконец закончится. Здесь и сейчас. Я даже немного подождать готова, лишь бы не возвращаться снова в палату и не видеть ЕГО красивое лицо, которое снится в кошмарах, после которых я просыпаюсь от собственного крика.

Приняв решение, окончательно расслабилась и предалась мыслям о жизни. А чем ещё прикажете заниматься, убивая время, если ничего не видишь, не слышишь, почти не чувствуешь и двигаться не можешь? Только думать.

А я ведь не всегда была такой. Пассивной, отказывающейся от борьбы, со всем смирившейся. Просто в жизни каждого человека может наступить момент, когда он перестает цепляться за жизнь и опускает руки.

У меня этот период наступил очень давно. Когда на похоронах единственной подруги, не смогла подойти к гробу проститься, потому что даже под плотной черной вуалью было видно опухшее, разукрашенное синяками лицо и разбитые губы.

Я дождалась тогда когда все разойдутся, подошла к свежей могиле, и, смотря на траурную фотографию самого близкого и дорогого мне человека, задала себе вопрос "Что тебя держит ещё в этом мире?". И сама ответила "Ни-че-го".

Надька была единственным лучиком света в моём темном царстве. Но обдолбанный наркоман, застреливший её вместе с женихом прямо перед зданием аэропорта, лишил меня последнего якоря в этой жизни.

Не осталось у меня стимула жить. Родители, бесконечно выклянчивающие деньги на очередную похмелку. Жестокий муж, упивающийся своей властью и безнаказанностью. Один плюс — детей так и не родила. Иначе уходить из жизни, зная, что оставляю ребенка с чудовищем, было бы ещё более мучительно.

Кто-то умный сказал бы "Так чего ты терпишь? Брось его… Разведись… Напиши заявление в полицию… Уедь туда, где он тебя не найдет и начни жизнь заново…"

Я бы рассмеялась этому мудрому человеку в лицо!

Я делала всё вышеперечисленное и кое-что и по-многу раз. Но результат был один. Я снова оказывалась в тюрьме, которую ОН называл "нашим домом" и несколько недель приходила в себя после "наказания за непослушание". А у тех, кто имел глупость мне помочь, начинались проблемы. Сгоревшая дача… угнанный автомобиль… неожиданное увольнение без объяснения причин… повешенный на собственном заборе кот… И как вишенка на торте — серьезные проблемы с законом, вплоть до подброшенных наркотиков. После такого желающих помогать мне не осталось. Лишь Надька упрямо не желала меня бросать. Возможно поэтому и погибла. Для начальника криминальной полиции города мало невозможного.

Когда я пришла жаловаться на него в участок меня подняли на смех, а потом позвонили ЕМУ и посоветовали забрать жену, чтобы не отвлекала от работы ПО ПУСТЯКАМ!

Говорят мысли материальны и мы притягиваем то, о чём думаем… программируем это. Мне кажется, для моего искалеченного тела рак стал шансом уйти от бесконечной боли, а для измученного разума поставить жирную точку…

Но точка судя по всему превратилась в многоточие…

Вдруг где-то неподалеку, кажется в соседнем помещении, раздался странный, отрывистый звук. Я замерла, хотя и так двигаться была не в состоянии.

Звук раздался