родителей?
Тишина. Эля обернулась и с жалостью посмотрела на одинокий силуэт направляющегося в лес мальчика.
– У него вообще никого нет, – еле слышно прошептала Вика.
– По-моему, он сбежал, потому что с ним там плохо обращались… Или не хотели его слушать… Или он понимал, что там он ничего не добьётся… Или там рассказывали что-то страшное про способности… Кажется, даже призывали забыть, – рассказала девочка.
– Какой ужас! – воскликнула Эля, не на шутку испугавшись.
– Кстати, – в ответ на такую речь лучшей подруги Вика неожиданно улыбнулась. – А директор того детского дома… Это случайно не та кудрявая тётка, устроившая весь этот балаган?
– Вика, это не смешно! – произнесла Лера, с трудом скрывая улыбку.
– Но ведь это действительно может оказаться правдой, – серьёзно заявила Эля. – Этой Нилде ничего не стоит основать… подобное заведение и рушить чужие жизни. Она чуть всю планету не погубила!
– И себя тоже, между прочим, – заметила Вика. – Та штуковина наверняка и её облучила бы.
– Кажется, я поняла, зачем проклятые придумали эту машину… Может быть, они хотели не только лишить всех их способностей, но и избавиться от своего проклятья? А мы… Мы ведь не такие, как все. В нас до последнего горит пламя надежды. Мы верим в победу до конца…
– Может быть… А ещё мы, оказывается, имеем несколько способностей. Спасибо нашему Косте, что научил нас перемещаться во времени. Мы так и попали к вам, в прошлое, в нужную минуту. Ой, нам уже, кажется, пора расходиться. Мне в другую сторону, – махнула рукой Эля, указывая на противоположную сторону улицы.
– Ладно, тогда до завтра! – улыбнулась эрристка.
Девочки обнялись на прощание и тоже разошлись. Теперь уже каждый думал о своём. У каждого была своя дорога и своё – ближайшее и не только – будущее.
– Вот, папа, есть, – зайдя в комнату, она протянула отцу два конверта. – Ага, а вот и квитанция. Спасибо тебе большое, Эля! А это ещё что за конверт… Странно, здесь не написано, от кого он. Ещё и так запечатан, ну надо же! – папа принялся раскрывать конверт, всё больше удивляясь. В конверте оказался один-единственный бледно-жёлтый помятый лист бумаги, сложенный вчетверо. Мужчина не торопясь развернул его, и карие глаза уже забегали по строчкам, как вдруг… Его лицо неожиданно приняло ужасающее выражение, побледнело… Губы сжались, постепенно становясь синеватыми… Крик. Папа выронил лист бумаги, хватаясь рукой за сердце, и, пошатнувшись, упал на диван. Эля действовала незамедлительно. Пульс, дыхание, биение сердца… Живой. Решив, что это было всего лишь неожиданное совпадение, девочка облегчённо вздохнула. «Наверное, это опять болезнь… Такое ведь уже было несколько раз», – попыталась успокоить себя Эля. – «Только что всё-таки было в том письме?» Дальше за неё действовало любопытство. Девочка подняла с пола брошенный листок, и с удивлением заметила, что письмо было адресовано вовсе не папе… А ей. Чёрным фломастером вырисовывались неровные, но вполне разборчивые буквы:
«Дорогая племянница Эльвира! Ты избрала неправильный путь. Тебе нужно было поступить по-другому. Ты связалась с нехорошей компанией преступников и сломала благородные планы, которые, между прочим, составлены и в твою пользу тоже. Мы расцениваем твои поступки как предательство клана. Это уже второе ужасное событие за последние четырнадцать лет, которое произошло по твоей вине. Ты заслужила нашей мести. Мы всё помним. Ни одно предательство не забыто. Нужно отвечать за свои действия и решения, быть верным своему клану, Твоя тётя Нилда».
Глава 22
Поворот ключа в замочной скважине, и дверь со скрипом открылась. – Я дома, мам! – крикнула куда-то в пустоту Эля и услышала в ответ приближающиеся шаги. – Да-да, проходи. Папа в своей комнате, если что, – пробормотала мама уставшим голосом. – Мне нужно кое-куда сходить по работе, побудь пока дома, хорошо? Если захочешь есть, пельмени в морозильнике. Не скучай! – Угу, – тихо ответила Эля, направляясь в спальню. – Буду ждать! Зайдя в комнату, девочка упала на широкую заправленную кровать и начала разглядывать потолок. Она немного отдохнула, пролежав так несколько минут, и вдруг вспомнила про свой любимый потрёпанный блокнот. Достав всё необходимое из комода, Эля устроилась на краю кровати и, улыбаясь, начала писать: «Дорогой дневник… После всего, что произошло со мной, я точно знаю, что теперь никогда не останусь одна. У меня есть верные друзья и любящие родители, которые всегда готовы меня поддержать. Вместе мы предотвратили катастрофу – теперь всё идёт своим чередом, и никого уже не удивляет моя способность. Каждый счастлив. Я поняла, что жизнь всегда можно изменить в лучшую сторону. Можно поменять мир, если захотеть… И исправить все ошибки». Эля захлопнула свой дневник и побежала в папину комнату. Папа лежал на диване, полностью закутанный в одеяла. Только его чёрные волосы были видны из-под пушистого пледа… Эля подошла ближе. – Пап… Папа? Ты как себя чувствуешь? После нескольких секунд тишины послышался скрип дивана и папин голос: – Спасибо, уже лучше… Почему ты без перчаток? – Да так… Я вдруг научилась контролировать свою способность. Это мало кому удаётся, но всё же я справилась. Здорово, правда? – Да, очень здорово, – папа задумался о чём-то, отвёл взгляд в сторону. – Я правда горжусь тобой. Я рад слышать такую замечательную новость. – Спасибо, – улыбнулась девочка. – Я могу тебе чем-то помочь? Может быть, есть какое-то дело для меня? – Пожалуй есть… Нужно забрать почту. Нам уже должна была прийти одна квитанция… Спустишься на первый этаж? Проверишь? – Без проблем! – тут же ответила Эля, поспешив в коридор. Она завязала шнурки на кедах, открыла дверь и вышла на лестничную площадку. В подъезде, как всегда, пахло краской, цветами и сыростью. Преодолев пару нешироких лестничных пролётов, девочка подошла к почтовым ящикам. Она без труда обнаружила нужный, повернула крошечный ключик… Внутри она нащупала какие-то бумажки и, взяв их всех – от разноцветных рекламных брошюр до конвертов, побежала вверх по лестнице.– Вот, папа, есть, – зайдя в комнату, она протянула отцу два конверта. – Ага, а вот и квитанция. Спасибо тебе большое, Эля! А это ещё что за конверт… Странно, здесь не написано, от кого он. Ещё и так запечатан, ну надо же! – папа принялся раскрывать конверт, всё больше удивляясь. В конверте оказался один-единственный бледно-жёлтый помятый лист бумаги, сложенный вчетверо. Мужчина не торопясь развернул его, и карие глаза уже забегали по строчкам, как вдруг… Его лицо неожиданно приняло ужасающее выражение, побледнело… Губы сжались, постепенно становясь синеватыми… Крик. Папа выронил лист бумаги, хватаясь рукой за сердце, и, пошатнувшись, упал на диван. Эля действовала незамедлительно. Пульс, дыхание, биение сердца… Живой. Решив, что это было всего лишь неожиданное совпадение, девочка облегчённо вздохнула. «Наверное, это опять болезнь… Такое ведь уже было несколько раз», – попыталась успокоить себя Эля. – «Только что всё-таки было в том письме?» Дальше за неё действовало любопытство. Девочка подняла с пола брошенный листок, и с удивлением заметила, что письмо было адресовано вовсе не папе… А ей. Чёрным фломастером вырисовывались неровные, но вполне разборчивые буквы:
«Дорогая племянница Эльвира! Ты избрала неправильный путь. Тебе нужно было поступить по-другому. Ты связалась с нехорошей компанией преступников и сломала благородные планы, которые, между прочим, составлены и в твою пользу тоже. Мы расцениваем твои поступки как предательство клана. Это уже второе ужасное событие за последние четырнадцать лет, которое произошло по твоей вине. Ты заслужила нашей мести. Мы всё помним. Ни одно предательство не забыто. Нужно отвечать за свои действия и решения, быть верным своему клану, Твоя тётя Нилда».