Лин Картер

Замок за Краем Мира

(по Fanscient № 10 Winter 1950, художник — Bruce Berry)

Как-то утром, в начале года Павлина, Аэтис Отважный, Доблестный Рыцарь Ордена Дельфина и носитель титула Заступника Чести Королевы, поднялся с ложа и, обратившись к своей даме, сказал: — Ныне я встану и отправлюсь в дальний путь, на поиски Серебряного Меча, ибо я совершил всё, что может совершить Рыцарь — кроме лишь этого. — И, промолвив так, он облачился в алый доспех и препоясался клинком по имени Голнот, мечом, что небезызвестен знающим легенды. Затем он оседлал скакуна и ускакал в утро, оставив свою даму плакать позади.

Не подумайте, что это произошло по причине, не более серьёзной, нежели минутная прихоть; на самом деле Аэтис жаждал завладеть этим легендарным клинком с тех самых пор, как услыхал о нём. Прежде, чем отправиться в это путешествие, он сделал множество приготовлений и посоветовался с учёными мудрецами о разумности или безрассудстве такого деяния. От них он узнал общеизвестную среди трубадуров и бардов знаменитую историю о Гномьих Королях что тысячу лет вели войну с Кентаврами. В прославленной осаде Золтак-Колды они не были покорены или разбиты в битве, но предпочли отступить в свой древний Замок на Краю Мира и там объявили перемирие с Кентаврами. Они поклялись, что никогда впредь не станут воевать, а просто обитать в Замке и не шагу не ступят наружу, пока последний из Кентавров не умрёт. И ещё он узнал о их величайшем оружии, легендарном клинке, что сотворили Волшебники Гномов из ста и тридцати чар и заговоров, чтобы того, кто владеет им, нельзя было победить.

Так Аэтис узнал о Серебряном Мече.

— И он находится в их Замке, где они и обитают по сей день, — поведали ему бородатые мудрецы, глубокомысленно кивая седыми головами: — И там они бессонно стерегут своё величайшее сокровище, Серебряный Меч, который невозможно отобрать у них силой оружия.

— Впрочем, — помыслил Аэтис, — Его можно добыть от них тайком. Можно отыскать путь в их Замок и забрать его хитростью… — И он поднялся, не поблагодарив мудрецов и ушёл прочь, задумчиво бормоча себе под нос. Старцы с печалью смотрели ему вслед, размышляя о тщете гордыни.

Но сейчас, когда Аэтис скакал через утро, высокий и горделивый в своих алых доспехах, на молочно-белом коне, с развевающимся на пике златистым стягом, его мысли не смущали осторожные речи и предостерегающее бормотание седобородых старцев. Но не думайте, что он был полностью ослеплён спесью и алчностью, поскольку, пока ехал, то обдумывал их красочный рассказ. Замок Гномов, как мудрецы поведали ему (все до единого оглаживая бороды морщинистыми руками), лежит за гранью мироздания, во мглистой бездне за Краем Мира, по пути на луну. Он прикован к Землям Сновидений множеством прочных медных цепей, дабы не уплыть на Луну. Ни один мост не пересекает эти воздушные рвы и нельзя достигнуть Замка никаким способом, ибо Гномы редко сообщаются с Землями, Которые Мы Знаем.

— Как же, — размышлял Аэтис, пока ехал, — Как же добраться до него? И как пройти ужасных стражей, вечно следящих за единственным входом, который легенда называет Непроходимыми Вратами?

Но его не тревожили замшелые легенды и не страшили невнятные предостережения; как и все тщеславные мужчины, он глубоко и непоколебимо верил, что сила его длани одолеет все опасности. И, следует признать, вера эта была довольно обоснованной, ибо до сих пор он выходил изо всех опасных закоулков, куда его заводило неуёмное корыстолюбие. И оттого он позабыл свои тревоги, выпрямился в отделанном самоцветами седле и оставил такие заботы своим Богам.

И таким образом он проехал через Холмы Айреса и мимо охраняемых грифонами стен Кемиса Стовратного, где переправился через стремительную реку Шон. Он вызвал на бой и одолел Рыцаря Зелёной Башни, которого повстречал в травянистых лощинах Неза и однажды приметил гиппогрифа, самодовольно парящего в небесах над высокими пиками Ибикка. Позже Аэтис проехал Шай в ночной тьме, и далёкие звуки пирушек и попоек соблазняли его остановиться и подкрепиться, но он поехал дальше, представляя перед собой Серебряный Меч. Когда Аэтис проезжал мимо города Йем, луна внезапно показалась из своего облачного гнезда и бдительные лучники, заметив холодный отблеск лунного света на его доспехах, велели ему остановиться и пускали в него напитанные ядом стрелы, пока он не пропал из виду. И вновь, когда он миновал развалины Сида и перешёл вброд холодные потоки из талого льда, что оглушительными водопадами низвергаются с высоких северных гор, на него напали два вора, пытавшиеся подкараулить его, и отобрать кошель и доспехи. Он оставил их головы смотреть сверху над пейзажем с высоких заострённых шестов, как предупреждение другим, принадлежащим к тому же древнему ремеслу.

Наконец он приехал в Катрой — знак, что путь наполовину пройден. Аэтис переночевал в этом прекрасном городе, как гость темнокожего Шанна и утром, со свежими силами, уехал. Из Катроя он добрался до величественного города Тянь, что лежит за лесом Муор. Его принимали в Нооле, и в легендарном городе Каш Аэтис победил Королевского Паладина на проведённом в его честь турнире. Но он двигался дальше, несмотря на заманчивое обещание Короля одарить его титулом герцога, если он останется и будет оберегать это царство.

Он завернулся в чёрный шерстяной плащ и укутал копыта своего скакуна, когда проскользнул мимо Города Чародеев и пересекал обледенелый Тарнис, опасаясь мрачных историй о том, что бывало, путешественники падали оттуда; и никто не увидел его, когда он пересекал равнины Тло и взбирался на обрывистые откосы Йума. Теперь он передвигался лишь по ночам и выбирал малохоженые дороги, чтобы Гномы не смогли узнать о его приближении. Сейчас он был очень близко к своей цели. Часовые на высоких башнях Нолдиса углядели его неясные очертания, но посчитали это иллюзией; и, как-то раз, когда он скользил мимо затуманенных бастионов Танга, ему показалось, что со стены за ним следила какая-то тень.

И таким образом Аэтис, Доблестный Рыцарь Ордена Дельфина, достиг Края Мира.

Он быстро спешился, привязал своего скакуна к дубу и начал, так тихо, как только мог, пробираться через густой кустарник и жёсткую поросль, скрывающую ту бездну от его глаз. О, теперь он был весьма осторожен! Его алую броню покрывала смола, так, чтобы Луна не могла выдать его случайным бликом.