— Не знаю, — Славка покачал головой, задумался, нахмурил брови, принял решение, — ничего. Вдруг, обойдется? Вдруг, на этот раз ты увидел туфту? А?
Нет, Слава, не обойдется. Это я знал наверняка. Александра Меня убьют. А убийцу его не найдут ни сейчас, ни потом, через тридцать лет. И я помочь в этом не смогу, потому как лица не видел. Мне стало немного обидно. Была бы хоть какая польза от этого моего прозрения. А так, сплошная головная боль. Да Лиса еще подставил.
— Что скажешь? — Славка все еще ждал ответа.
Я ответил честно:
— Не обойдется.
— Черт…
Он вскочил, отпихнул ногой стул, бросился в сени, выскочил из дома. Я уже ожидал услышать звук отъезжающей машины, но нет — Славка остался на крыльце, зажег сигарету. Вернулся минут через десять.
— Вот что, — голос его стал спокойным, решительным, — пока никому ничего не говорим. Вечером посмотрим новости, тогда и будем думать, что делать. А сейчас надо бы печку раскочегарить — в доме не Африка, а ночью вообще похолодание обещают, замерзнем.
На том и порешили.
* * *
День тянулся бесконечно долго, словно резиновый. К девяти часам и я, и Славка совсем издергались. Мы оба украдкой бросали взгляды на часы, словно пытались подтолкнуть время, заставить стрелки бежать быстрее.
Я все время ловил себя на мысли, что сил нет, как хочется послать все к чертям собачьим, убраться отсюда, уехать куда-нибудь в Сибирь, купить себе новые документы. Хотелось вычеркнуть эту страницу и своей жизни. Чтобы не зависеть ни от чего и ни от кого. Чтобы забыть чертова Льва Петровича с его исполнительными подручными.
Но хотеть не значит сделать. Не мог я предать Славку, не мог бросить Вику, Влада, Веру. Слишком сильно я умудрился обрасти привязанностями за эти недолгие три недели. Я прожил за это время целую жизнь. Новую, интересную, нужную. Мне было невмоготу это терять.
Без трех девять Славка подскочил, напрочь забыв о пульте, пальцем натыкал в нужные кнопки, включил телевизор, уставился в него, не проронив ни слова, замер. Я сделала тоже самое. Мне было страшно. Казалось, эти новости решат всю мою жизнь.
Мелькнула надежда — вдруг я действительно ошибся? Ведь, как ни крути, а точной даты смерти Меня я не помнил. Мелькнула и пропала. Как говорила Вика? Надежда — колыбель идиотов? Идиотом быть не хотелось. Я опустил глаза. Будь, что будет. Черт, как же я ненавидел эту неопределенность.
По убийство Александра Меня рассказали на первой минуте. Это была самая громкая новость дня. Лис с психу швырнул со стола в экран пустую чашку и промазал. С чувством выругался:
— Да мать вашу за ногу! Значит, правда?
Он все еще не верил в услышанное.
— Слав, — я осторожно тронул его за плечо, — иди, звони. Так лучше будет.
— Пошел ты…
Он подорвался убежал во двор, вернулся с охапкой дров, принялся остервенело скармливать их печи.
— Тогда я сам.
Я взял свитер, куртку, сгреб со стола Славкины ключи от машины. Спросил:
— Скажи телефон, куда звонить. И номер абонента.
Он обернулся ко мне, скрутил выразительную фигу, подсунул почти под нос. С чувством выдал:
— Щаз! Размечтался. Сам он, как же! Сиди дома. Теперь лучше вообще не высовываться.
Я запустил куртку в угол, прямо в свитере и джинсах плюхнулся на кровать. Сетка жалобно заскрипела. Славка прихватил сигареты и ушел на кухню. В дверь постучали без четверти десять.
* * *
Славка меня обогнал, дверь открыл сам. Из сеней я услышал знакомый голос. Голос мялся и смущался, выталкивая из себя нужные слова:
— Слав, мне это, Сергей нужен.
— Зачем? — Лис сначала решил ерепениться, но сразу сдулся. — А, впрочем, заходи.
В комнату вошел Макс. Одет он был, не смотря на позднее время, по форме. Только фуражку нервно мял в руках. Увидел меня, застыл на пороге, словно ждал приглашения дальше. Не дождался, спросил:
— Серег, ты это, только не подумай чего, разговор у меня к тебе.
Начало мне уже не понравилось. Но и послать его просто так, без причины, я не мог. Поэтому выдавил из себя улыбку:
— Проходи. Говори.
Фразы из меня вылетали короткие, исключительно в одно слово. От волнения вспотели ладони. Жутко захотелось пить. Я пошарил глазами по столу, обнаружил остывшую чашку чая, придвинул к себе, жадно хлебнул.
Макс неуверенно, бочком просквозил к столу, уселся на краешек стула, фуражку положил перед собой на столешницу. Мне вдруг показалось, что он меня боится. И точно, голос его подрагивал:
— Серег, здесь Лиза рассказала, что ты утром убийство какого-то попа поминал. Это правда?
Что было на это сказать? Нет! Она врет! Несусветная глупость. Итак ясно, что не врет. Ответил за меня Славка.
— Правда. А что?
Макс нервно заерзал. Замахал перед собой руками.
— Нет-нет, ничего. Я просто подумал, не тот ли это поп, о котором сегодня в новостях говорили?
Славка опять влез:
— А сам, как думаешь?
Макс опустил глаза, пролепетал:
— Да как сказать, и фамилия вроде совпадает. И вообще…
От его юления мне стало тошно. Я не сдержался и спросил в лоб:
— Макс, говори прямо — зачем ты пришел? Хочешь, чтобы я дал показания?
Он мигнул и нервно сглотнул.
— Так вот, ничего не выйдет. Не видел я убийцу. Понимаешь? Не видел. Я ничем следствию помочь не смогу.
Он подскочил, словно наскипидаренный, прихватил фуражку, прижал к себе, принялся тараторить:
— Да что ты, что ты. Меня же засмеют, если я в рапорте напишу, что местный шаман увидел убийство, сидя здесь почти за двести километров. Кто в это поверит?
Славка смотрел на него недобро. Молчал. Говорить опять пришлось мне.
— Ты все правильно понял. Никто не поверит. Еще чего доброго к доктору сведут. А доктору твой рассказ понравится точно.
Он кивнул, бросил тоскливый взгляд на дверь, на стоящего в проеме Славку, робко спросил:
— Так я пойду? Можно?
— Иди.
Лис посторонился. Максу повторное приглашение не понадобилось. Он шустро юркнул в сени. Хлопнула дверь. Лис вернулся в комнату, подошел к окну,