дерево вместо отца, в первый миг оцепенел от ужаса. Он замер, боясь, что живые древесные щупальца атакуют и его. Но ничего не происходило. Лишь надрывался плачем младенец в другой комнате. А ещё Рафику почудился голос средней сестры – и он осознал – опасность уже ушла, а вот детям надо помочь.

– Папа-джан? – тихо спросил он, не надеясь ни на что.

Древесный ствол не шевелился. Сердце Рафика сжалось. Но младшие всё ещё плакали и им нужна помощь.

Он нащупал раздолбанные пластиковые тапки и побежал в соседнюю комнату. Лишь в дверях не удержался и глянул на кровать отца. И сразу вышел, смахивая непрошеные слезы с глаз.

На миг его разум завис, а в ушах зазвенело. Рафик словно онемел. Он ожидал самого худшего.

Но в соседней комнате он увидел, что все остальные дети тоже живы и здоровы.

Лишь на кровати матери угнездилось аналогичное дерево – уже подсохшее и неподвижное. Это была двухэтажная кровать, и мать спала на первом этаже. Ну а младший брат лежал сверху на втором этаже, спрятавшись под одеялом. Лишь блестели в сумраке его испуганные глаза.

Сестра стояла на полу в другом углу комнаты – напротив кровати матери. Она держала на руках младенца. Тот то успокаивался, то плакал. На лице сестры сменялись то внимание к младенцу, то страх, когда она снова кидала взгляд на дерево.

– Вы в порядке? – шёпотом спросил Рафик.

Сестра энергично закивала.

– Покорми его, возьми в холодильнике и погрей, – приказал Рафик.

Ему хотелось заплакать при виде пропавших родителей – но он сдержался. Он остался самым взрослым. И у него есть к кому побежать за советом! Миртрума!

Если только… Сердце Рафика опять сжалось. О нет, не может быть! Только не Миртрума! Она же ведьма!

Он выбежал из комнаты, выскочил из квартиры, хватая ключи. Отпёр дверь Миртрумы, ступил быстро внутрь – и замер.

Серебристая трава, которую он стал замечать в последние дни, которая вчера уколола его палец, которая редкими травинками стелилась по их квартире…

Эта серебристая трава в квартире Миртрумы была везде. Она покрыла пол. Она забралась на стол. Она оплела шкафы и свисала с невидимой в сумраке решётки кондиционера на потолке.

Но если везде трава была сеткой, то в закрытую комнату Миртрумы струились целые пучки и пряди.

Рафик сделал осторожный шаг вперёд. Ему показалось, что трава колыхнулась в сумраке, но он уже отметил, что та не атакует детей. Да и деревья схватили лишь взрослых…

Рафик осторожно открыл дверь в соседнюю светлую комнату.

Увиденное заставило его замереть.

Щенок среди врагов

На военной базе, как и полагалось, был склад. Им служил отдельный тент. На складе была куча разнообразных ящиков, а среди них – стоял полуметровый контейнер для транспортировки животных с решётчатой дверью. В нём, свернувшись, лежал черно-зелёный худощавый щенок, тоскливо взирая на выход из тента, ярко подсвеченный круглосуточным освещением снаружи.

Сирены, сигнализирующие об атаке живых деревьев заставили щенка с надеждой приподнять голову. Но его эта активность никак не коснулась, поэтому он вздохнул и снова опустил морду на лапы.

В тусклом, экономичном ночном освещении тента щенок увидел, как сквозь щели входа внутрь тента заползает серебристая трава.

Щенок вздыбил шерсть и зарычал.

Трава игнорировала рычание. Она продолжала прорастать (или ползти) по брезентовому полу тента, извиваясь, словно исследуя внутреннее пространство.

Щенок приподнялся на лапах, а потом несколько раз гавкнул.

К сожалению, никто на его лай не среагировал. Снаружи доносились крики, отдельные выстрелы. Из дверей тянуло запахом гари.

Трава изучила ящики, а потом поднялась к клетке.

Щенок отступил к задней, закрытой стенке контейнера. Он перестал лаять, но продолжал рычать на траву.

Трава забралась в контейнер сквозь решётчатую дверцу и двинулась к щенку.

Щенок напружинился и замолчал, готовясь к атаке.

Пряди травы прянули к щенку, ощупывая его, втыкаясь в лапы.

Щенок взвизгнул – и быстрым движением пасти схватил сразу прядь травы, а потом дёрнул головой, обрывая множество травинок. А потом растопырил когти и взмахнул лапой, обрубая оставшиеся.

Теперь его бокс был усыпан подсыхающей серебристой подстилкой.

Гордый щенок выпятил грудь, поставил лапу на ошмётки травы и гавкнул.

Перед тентом мелькнула огромная тень. Щенок насторожился и прищурился, глядя на щель входа.

Перекрученные древесные щупальца ворвались в тент, мощным слитным движением падая на контейнер со щенком. Тот залаял, снова вжимаясь в заднюю стенку.

Ветви-щупальца обволокли контейнер и начали закручиваться, сжимаясь. Крепкий металлический контейнер затрещал, похрустывая и медленно деформируясь.

Лай щенка изнутри становился всё глуше и тише.

Рафик и послание

В соседней комнате, которая обычно была светлой, сейчас тоже был утренний полусумрак. Но Рафик хорошо видел, что трава густым, толстым ковром покрыла пол. Словно волосы Рапунцель, она покрывала всё свободное пространство – меньше у краёв комнаты, больше у стола с креслом. Вокруг кресла был прямо-таки холм травы, в высоте до полуметра.

Но вокруг самого кресла было словно бы недосягаемое для травы пространство. Словно невидимое силовое поле окружало его, и трава лишь слепо колыхалась серебристыми прядями вокруг этого невидимого «стакана».

В кресле сидела Миртрума. Её глаза были закрыты, а лицо измождено. Оно было сухим, уставшим и худым. Возникало ощущение, что она сидит так уже многие часы.

А может – и дни.

Её спина была прямой. Её руки лежали на подлокотниках, кисти расслаблены. Она словно бы медитировала. Как те монахи, что в медитации уходили в смерть.

Рафик сделал неуверенный шаг вперёд.

Можно ли ей мешать?

– Миртрума? – неуверенно прошептал он. – Там…

Её закрытые глаза дрогнули, чуть приоткрываясь. Её голова чуть шевельнулась.

И сразу вокруг старушки зашевелилась трава, чутко поводя острыми травинками.

Словно бы до этого ведьма была невидима для серебристых прядей, а сейчас она нарушила гармонию мира и подставилась.

Рафик осёкся, и даже непроизвольно зажал рот руками.

Впрочем, на него трава не реагировала. Серебристые пучки со всей комнаты пришли в движение. По поляне, ранее бывшей квартирой, прокатилась серебристая круговая волна к креслу.

Словно от камня, который выскочил из пруда вверх.

Рафик уже собрался сделать шаг назад, но Миртрума вдруг шире открыла глаза, и он замер.

– Там, – чуть шевельнулись её губы. – На столе.

Рафик скорее угадал, чем услышал – таким тихим было её послание.

Но траве, похоже, и этого было достаточно.

Серебристые струи заволновались сильнее, и поспешили к