Александра Морозова Регина

– Моя мама была королевой, – сказала Диана.

Нарядные женщины (правда, не все – некоторым сразу после бежать на работу) в мило украшенном зале, даже зальчике, детского сада затихли.

Воспитатели не стали ничего говорить и поправлять мою Диану, а лишь неловко скользнули взглядом по двум рядам родительниц, надеясь, что никому ничего не придётся объяснять.

Когда глаза обеих воспитателей остановились на мне, я улыбнулся, привычно стараясь протолкнуть подальше, в желудок, ком из горла.

В садик на праздник, посвящённый Дню матери, приглашали исключительно мам. Но что делать ребёнку, у которого мамы нет?

Я был единственным отцом в зале. Диана боялась публичных выступлений, и я просто не мог не прийти её поддержать.

Однажды она откуда-то узнала, что имя Регина означает «королева».

– Так вот кем была моя мама! – воскликнула она, а я даже не нашёл, что ей ответить.

Поэтому теперь первое, что Диана говорит о матери – что она была королевой.

Я смотрел на свою дочь в серебряном платье и крошечных туфельках и думал о том, что если бы Регина была жива, она бы плакала от восторга.

Если бы Регина была жива, я бы увидел этот утренник только на фотографиях. Но я сижу на неудобном низеньком стуле и смотрю утренник за нас обоих. И мне хочется верить, что где-то во вселенной осталась частичка, одушевлённая память о моей королеве, которая отзывается на голос нашей дочери, читающий стихи в её честь.

                              ***

– Ты хочешь, чтобы у нас были дети? – спросила Регина.

Мы пол-утра провалялись в постели. У меня ещё не восстановилось дыхание после последнего раза. Я лежал и думал, стоит ли нам повторить, а тут такие вопросы.

– Хочу, конечно, – начал я почти твёрдым голосом. – Погоди, а ты что – того?

Я не мог выговорить слово «беременна». Мне показалось, что с моей головы пот хлынул прямо потоком.

Мы были женаты несколько месяцев. Мне двадцать два. Ей девятнадцать. У меня на носу диплом. Ей ещё учиться и учиться. Я подрабатываю в одной газетёнке за гроши. Она тренирует группу маленьких девочек.

Семья, разумеется, предполагает наличие детей – я с этим и не спорил, – но тогда был просто архинеудобный момент, чтобы их заводить. Если бы она сказала «да», я бы, наверное, поседел.

– Нет, – ответила Регина и усмехнулась. – Не бойся.

– А я и не боялся, – сказал я и от мысленного выдоха ушёл в матрас по самый подбородок.

Никакой повтор того, от чего я едва дышал и хотел курить, мне уже был не нужен.

– А то я не видела.

Регина отодвинулась от меня. Я почти сразу придвинулся к ней.

– Малыш, ну какой нам сейчас ребёнок, – сказал я, погладив её по спине. – Мы ещё такие молодые. И бедные.

Она скинула с себя мою руку.

– То есть, если бы я сейчас забеременела, ты бы сказал…

– Конечно, нет! Региш, ну ты чего? Я был бы рад.

– Врёшь.

– Я бы испугался, – согласился я. – Но это сначала. А потом был бы рад. А почему ты об этом спросила?

Регина пожала плечами, перевернулась на спину и стала рассматривать белый с жёлтыми пятнами потолок в нашей съёмной квартире.

– Сама не знаю. Просто подумалось, захотелось…

Её озорное каре – я умолял её отрастить волосы, но она упорно их стригла – разметалось по подушке.

Я знал, что это должен был быть серьёзный разговор, но ничего не мог с собой поделать, глядя на неё. Кончиком пальца провёл линию по её плечу, зацепив и потянув лямку розовенькой ночной сорочки.

– Однажды у нас родятся самые прекрасные дети на свете, – прошептал я.

– Однажды – да, – ответила Регина и посмотрела на меня. – Но сначала мне придётся подождать, когда ты сам повзрослеешь.

Ждать ей пришлось семь лет.

                              ***

Я не знаю, в какой момент научился жить без неё. Даже не знаю, научился ли. Просто дни сменялись днями, не сразу, но я стал видеть границы между ними. Начал отличать вчера от сегодня, сегодня от завтра.

Диана росла, и с ней становилось легче. Сначала она научилась держать голову, потом сидеть, потом стоять. Меня утомляло время, когда она училась ходить, потому что ей непременно надо было держаться за мою руку, а мне с моим ростом приходилось сгибаться в три погибели, отчего спина быстро затекала и ныла.

Но я всё равно был счастлив. Настолько, насколько мог быть счастлив без своей Регины.

Диана занимала все мои мысли. Если я оказывался где-нибудь без неё и видел красивого кота, необычное дерево или фигуру из огоньков, то всегда думал, как жаль, что не могу показать это моей маленькой девочке. А когда Диана смеялась, чудила или целовала меня, я думал о том, как жаль, что не могу показать это её матери.

                              ***

Регина преподавала хореографию у детей. С детства она занималась танцами, и была пластична настолько, что когда двигалась, то казалось, вокруг неё звучит музыка.

Мы познакомились, когда она убегала от девчонок, которые хотели её растерзать. Она испортила их костюмы. До этого – они испортили её туфельки, и всё выступление (Регина была в главной роли) ей пришлось ужасно мучиться.

Но это я узнал позже.

Тогда я лишь увидел из окна трамвая девушку в расстёгнутом пальто, которая бежала на остановку, хохоча и задыхаясь от восторга. За ней гнались три растрёпанные девицы с таким видом, словно не успокоятся, пока не вырвут у неё волосы вместе со скальпом.

Но она их не боялась. Всё это её забавляло.

Она запрыгнула в полупустой трамвай, когда двери уже стали закрываться, и бросилась к водителю.

– Пожалуйста, поехали скорее! Не надо их ждать, умоляю вас!

Трамвай тронулся, а девчонки даже не успели добежать до остановки.

Моя бегунья засмеялась и упала на сидение, обмахиваясь своей шляпкой.

– Сука! – донеслось до нас сквозь приоткрытые окна.

Но это только подстегивало коварный восторг той, что хохотала на одном из мест впереди. Её тёмное каре разлеталось в разные стороны, когда она, смеясь, крутила головой.

Я, как остолоп, застыл на своём сидении в хвосте трамвая. Познакомиться с такой девушкой – не высмеет ли она и меня? Не познакомиться – а не стану ли я жалеть о том, что не подошёл к ней, до конца своих дней?

Наконец я решился.

Трамвай притормозил на светофоре, и я, пользуясь его медленным, крадущимся ходом, выполз из своего закутка и приблизился к очаровательной незнакомке. На всякий случай, встал рядом с дверью, если что – выскочу на первой же остановке.

Не припомню, чтобы до этого я боялся завести разговор с девушкой.

Она обратила на меня внимание (сложно не обратить внимание на башенный кран, который пялится на тебя во все глаза). Взгляд её стал одновременно подозрительным и любопытным.

– У вас всё