Людмила и Николай Винниковы В стороне от дороги Повесть

На овощной базе закончился рабочий день. Шуршали бумаги, хлопали дверцы сейфов. Пахло французскими духами и квашеной капустой.

— Девочки, собирайтесь, через двадцать минут придет автобус, — пробираясь между столами к выходу, напомнила заведующая складом, — а то будете потом пешком до города топать.

И только старший товаровед Костин, привыкший к этой шумной жизни, продолжал распекать кого-то по телефону:

— И не просите меня. Такую продукцию мы принимать не будем. Пора наконец думать о покупателе. Куда девать ее? А вы сами попробуйте, родственников угостите. — Костин подмигнул товароведу, сидевшему напротив. — Директора? Его нет. В командировке. Заместитель сейчас занят, опечатывает склады. Так что ничем помочь не могу. — Он положил трубку, посидел в раздумье и вышел.

От хранилищ отъезжали последние грузовики и останавливались у проходной. Охранник Гудкова внимательно проверяла документы, требовала откинуть задний борт машины, а уж потом открывала ворота.

— Дотошная ты, Зинаида. Не баба, а солдат в юбке. Видишь же, что кузов пустой, — раздраженно произнес водитель, направляясь к кабине.

— Только время у людей зря отнимаешь, — поддержал его другой.

— На то я здесь и поставлена, — невозмутимо ответила Гудкова.

— Перестаньте спорить, ребята. Зинаида права. Она на посту находится, — раздался сзади голос Костина.

Он подошел к Гудковой.

— Слыхал я, что к тебе сюда по ночам прилетает ангел-хранитель, смотри только, чтоб на базе порядок был.

— Злые языки чего не наболтают, — попыталась возразить Зинаида, но Костин остановил ее.

— Ладно тебе. Выпускай машины.

Последним уходил с базы заместитель директора Матвеев. «Ну, этот сейчас найдет, к чему придраться», — увидев его, подумала Гудкова. Она почему-то вспомнила, как несколько дней назад попросила Матвеева продать ей два килограмма клубники.

— Тут не магазин. Могу помочь только советом. Завтра мы отгружаем клубнику в магазин. Туда и поезжайте. — Он говорил спокойно, вежливо, но Зинаида чувствовала, как заливается краской.

— Почему у вас ворота не закрыты? — задержавшись на проходной, спросил Матвеев.

— Я не успела. Только что последняя машина ушла, — поспешно сообщила Гудкова.

— Последняя машина выехала двадцать минут назад, — Матвеев посмотрел на часы и добавил: — Вы, Зинаида Петровна, видно, путаете овощную базу с базой отдыха. Здесь работать надо, а не прохлаждаться. Один раз зевнешь — всю жизнь маяться будешь.

Когда он скрылся за проходной, Гудкова облегченно вздохнула и пошла в сторожку. Сбросив синий халат, надела яркий, нарядный сарафан, расчесала пушистые светлые волосы. «Красивая и смелая дорогу перешла», — пропела она, разглядывая себя в зеркале.

Зинаида уложила в большую сумку выцветшее покрывало, свертки с продуктами, поставила сумку в угол, взяла кастрюлю с супом и вышла.

Жара уже спа́ла, но от асфальта поднимался пар, словно горели под землей тысячи печей. Опустевший двор казался безжизненным и хмурым. Ящики с овощами и фруктами исчезли за массивными дверьми складов, на которых поблескивали сургучные печати. Из будки, лениво потягиваясь, выползла овчарка по кличке Линда. Она ткнулась носом в пустую миску и недовольно посмотрела на Гудкову.

— Иду, Линда, иду, — отозвалась Зинаида и наполнила миску супом.

Обойдя двор, Гудкова направилась к конторе. Осмотрела окна, подергала запертые двери кабинетов.

Закончив осмотр, она вернулась в сторожку. Посидела за столом, полистала журналы с артистами и тихо позавидовала им, потому что в детстве сама мечтала сниматься в кино. Она даже поступала после школы в театральное училище, но ее не приняли. Сказали, что нет данных.

— Денег нет, а не данных, — убежденно заявила тогда мать.

Так или иначе, но артистки из Зинки не получилось. А мог бы вот так же и ее портрет красоваться на обложке журнала. И не хуже бы смотрелся. Всех людей Гудкова делила на тех, кто похож на артистов, и на тех, кто не похож. Похожих она уважала больше. Вот ее поклонник Толик Уваров похож на артиста Лазарева. Даже еще красивей. Полнее и в плечах шире. Он бы в кино смотрелся.

С этими мыслями она задремала.

— Зина! Зина! — донеслось с улицы.

Она вскочила и побежала открывать.

— Я, Толик, ждала, ждала и уснула, — виновато объяснила она, пропуская высокого, темноволосого мужчину.

— Тебя вместе с базой вынести можно. И звонил, и кричал, никого. — Он вошел в сторожку, открыл портфель и, достав розы, протянул Гудковой.

Она поставила цветы в вазу и грустно вздохнула.

— Раньше бы так. Ложка дорога к обеду.

— Раньше мне только шипы попадались, — процедил он, и уголки тонких губ поползли вниз.

— Ну, ладно, ладно, — остановила его Зинаида и, чтобы переменить тему, спросила:

— Может, тут посидим?

— Нет, тут жарища, задохнуться можно. — Он вытер рукой потное лицо, и на щеке резко обозначились рубцы шрама.

Гудкова подала ему сумку, заперла проходную.

— А вдруг Матвеев проверять надумает? — спросила она и в нерешительности остановилась.

— Он что, дурак в такую даль плестись? — Анатолий повертел у виска пальцем.

— Выходит, что дурак. Он за этот месяц два раза являлся.

— Ну, ничего. В третий раз не придет. — Анатолий обнял Зинаиду, и они направились к реке.

Сюда не доносился шум города, только в стороне, по шоссе, проносились машины, изредка нарушая тишину разноголосыми клаксонами.

— Хороша ты, Зинка, — шептал Анатолий. — Вот брошу все, женюсь на тебе.

— Женишься. Когда рак на горе свистнет, — отстранилась Зинаида. — Так твоя краля тебя и выпустит.

— Минуточку! Ты сама виновата. Не захотела ждать. А я ведь не на курортах отдыхал. — Анатолий зло ругнулся, закурил и долго молчал, пуская вверх кольца дыма.

Достав из сумки свертки, Зинаида разложила их на покрывале и миролюбиво сказала:

— Хватит ссориться. Чего прошлое ворошить? Давай лучше ужинать.

Он взял помидор, несколько черешен на веточке, повертел перед глазами:

— Тебя, я вижу, на базе не обижают.

— По тебе тоже не скажешь, что в ресторане плохо кормят, — не осталась в долгу Зинаида.

— Не тот размах. База есть база. — И Анатолий посмотрел в ту сторону, откуда начинались ряды красных крыш.

— Минуточку! А ты бутылку взяла? — вдруг спохватился он.

— Какую бутылку? — не поняла Гудкова.

— В портфеле у меня бутылка водки. Ты ж могла сообразить, что я с пустыми руками не приду, — с досадой произнес Анатолий.

Гудкова поднялась.

— Минуточку! —