потрахивать, но ты ж там такие сопли в сахаре развёл! Тебе самому не стыдно? «Хочу слизывать мёдик с твоих милых малюсеньких титечек»!. — пропищала она голосом вредного малютки-гнома. — А кто у нас «королева римминга»?

— Я такое не писал! — заорал уличённый изменщик так, что трубка завибрировал.

— Писал, Сашок, писал. И поставил там тридцать три смайлика, как влюблённая школота. А хочешь, — она зловеще улыбнулась, хотя собеседник не видел её, — я ваше воркование выложу в паблик, а? Про римминг, пеггинг и прочее… Ты у нас, оказывается, продвинутый чел!

Следующие пять минут Лидия с тонкой улыбкой на губах слушала угрозы, которые расточал её неверный возлюбленный.

— Сашок… — устало проговорила она, — я тебя понимаю. Со мной тебе скучно. А с ней — весело и прикольно. Я — унылая и правильная, а она вся такая крутая панкушка, девчушка-попрыгушка… татушки на бёдрах, чёлочка зелёная. Ну только зачем надо было всё это?

— Что «всё»?

— Ты же в любви мне клялся, в Италию хотели съездить, отпуск подобрали так, чтобы вместе… Зачем?

Сашок пыхтел. Лидия не стала ждать, когда он соберётся с мыслями, отключила вызов и поспешно добавила номер бывшего возлюбленного в игнор-лист.

* * *

— Дура, — припечатала Светка, выслушав историю со скриншотами.

— Я?

— Ты.

— Вот это поворот! Я поймала этого козла на измене и я же дура?

Светка кивнула.

Девушки сидели на дощатом лодочном пирсе, уходившем в озеро на пять метров, и болтали босыми ногами над зеленоватой водой. Рядом на нагретых досках лежали смартфоны, стояли сандалии и пивные банки: две пустые и четыре непочатые.

— Дура. Трижды дура. И я это тебе счас докажу. Вот ты его решила соследить, так? Целую спецоперацию закрутила…

— Да никакой операции! — фыркнула Лидия. — Подсмотрела однажды, как он на ноуте пароль от вконтактика набирает… «Прозерпина666» по-русски с латинской раскладкой.

— А-а, ну-ну. Знаю этот способ.

— Тоже мне, кулхацкер… Подсмотрела, а потом, когда заметила, что он слишком часто лайкает её посты и фотки, залезла в его акк и нашла это…

— Угу, угу. Понятно. Знаешь, подруга, если ты за парнем следишь — значит, ты ему по определению не доверяешь. Ты с ним спишь, но вы остаётесь чужими. А если так, то может ну его на?..

— А что ты предлагаешь? Этот козёл будет мне в открытую изменять, вешать лапшу на уши, а я буду этими ушами хлопать?

— Лидуш, ты как маленькая… Если ещё не поняла это к своим двадцати трём годикам, послушай старую мудрую женщину, которая скоро разменяет четвертак: все мужчины полигамны. Ещё раз: все, абсолютно все мужики изменяют своим девушкам. Не изменяют только те, у кого не стоит или кому не дают.

— Бред!

— Биология, а не бред. Матушку-природу на кривой не обскачешь. Каждая женщина, даже самая безбашенная, стремится к упорядоченности и постоянным отношениям, но самый паршивенький мужчинка стремится осеменить как можно больше самочек.

— И что?

— А вот тут самое интересное. Вот ты наперёд знаешь, что твой «му» будет тебе изменять. Во всяком случае, хочет изменить. Так ты не истери, как малолетка, а ведисебя, как мудрая взрослая женщина. Поставь себя так, чтобы он всегда возвращался к тебе и свои ресурсы тоже нёс тебе, а не сторонним шлюхам. То есть, им — конфеты, букеты и красивые слова, а тебе — красенькую маффынку и брачный договор…

— Свет, у меня такое чувство, как будто я читаю женский глянец девяностых. Как доярке из Хацапетовки охомутать нового русского.

— Кстати, зря так бухтят на девяностые. Мой папаша их по инерции ругает, а мама и дядя говорят, что нормальное было время. Злое, бедное, грубое, но честное. Кто хотел — поднялся. Просто большинство не хочет шевелиться. Ждут, что к ним сами придут и сами всё дадут. Не люблю, кстати, этот момент в «Мастере и Маргарите». Пафосная глупость. очень пафосная и очень глупая.

— Ну ладно. Вот ты такая вся мудрая, посоветуй: как мне стать любимой женой у альфача, который бегает с пипиркой наперевес и хочет присунуть в каждую дырку, от очка в сельском нужнике до замочной скважины? Как его зацепить? Встречать его в розовом пеньюаре, подавать кровавый стейк и, пока он жрёт, делать ему минет с горловым пением? Просто интересно.

Света поджала губы, что означало напряжённую мыслительную работу.

— У всех по-разному, Лидос. Но главное одно: мужику должно быть с тобой комфортно. Комфортнее, чем со всеми остальными тёлками. И дело тут не в котлетах и минетах, ты же понимаешь, ты же умная, хотя и дура.

Лидия фыркнула.

— Не, ну правда. Вот, ты узнала, что твой козёл тебе изменил. Так? Надо было не выводить конфликт на точку невозврата, а аккуратно привить ему чувство вины. Чтобы он сам понял, как накосячил, и кинулся бы исправляться.

— И как это сделать?

— Ну-у-у… — Выпитое под палящим солнцем крепкое пиво ударило в голову Свете. Это выражалось в том, что обычные слова звучали чуть дольше, во фразах возникали паузы, которые Света заполняла неприличными мантрами. — Можно симулировать… скажем-м-м… сердечный приступ… или самоубийство…

— Или оргазм, — ляпнула Лидия, которую тоже накрывало. Света хихикнула, а Лидия продолжала. — Прикинь, мне один козёл… не этот, другой — как-то раз после этого дела заявляет: «Ты что, не кончила? Ну могла бы хотя бы симулировать»…

— А ты?

— А я сказала, что я бы симулировала оргазм, если бы он был в со-стоянии с-симулировать сто-яние.

Света расхохоталась, и к ней присоединилась Лидия. Девушки принялись толкать друг дружку с пирса, и в итоге полетели в воду вместе.

* * *

— Ты, Светуля, конечно, права, — говорила Лидия через полтора часа. — Но ты не вдупляешь главного. Я женщина, а не розовая безмозглая овечка Долли. И мне нужен мужчина, а не бабуин…

Химик против гомсомола

Увидев шагающих по аллее Жеку, Алину и Пашку-Грача, Виктор вскочил со скамейки и поспешил навстречу.

Следующие несколько минут заняли объятия, поцелуи (в исполнении Алины), хлопки по плечам и спине и поздравления.

— Дело в шляпе, диплом в кармане, — говорил Виктор. — Теперь я — официально признанный химик. Дед на том свете может вздохнуть спокойно и хлопнуть амброзии с Бутлеровым.

— И что собираешься делать? — спросил Грач, которого так прозвали со школьных лет за яркую внешность — смоляно-чёрные кудри и выдающийся нос.

— Бухать на радостях, что же ещё!

Друзья усмехнулись. Скорее Дунай потечёт вспять, чем Железный Вик выпьет что-то крепче кваса. Он с тинейджерства занимался лёгкой атлетикой и делал успехи, но однажды на дне