глубоких пещерах, далеких странах. Как-нибудь потом.

Потом превратилось, видимо, в никогда, потому что насыщенные учебные будни, нехватка времени и растяжение связок ноги во время тренировки не дали ей поехать в церковь аж до лета. С началом каникул Селеста уехал в лагерь, и там забыл про свою идею, найдя новых друзей и новые приключения.

Первая реальность

Наступило лето. С ним пришли и долгожданные каникулы, последние перед выпускным классом у Доми, Селесты и Марго. История с церковью, произошедшая без малого три месяца назад, все еще не давала Доминик покоя.

Она не могла перестать думать о той девушке, ее трагической судьбе и гибели, размышляла о том, что могла сделать и не сделала. Поделиться девушке было не с кем. Мать занималась своей личной жизнью, давно оставив дочь на произвол судьбы, Марго она такую историю доверить не могла, сомневаясь, что подруга с ее несерьезным характером сможет хоть чем-то помочь и поддержать, а не впасть в панику и истерику.

Селеста изо всех сил пытался забыть произошедшее и, похоже, у него неплохо получалось. Он не говорил и не вспоминал о церкви, ударившись в учебу, благодаря чему стал чуть ли не отличником. Доми отчасти понимала его и потому не трогала, отдалившись, хотя дружбу разрывать не хотела.

В тот жаркий день мама в кое-то веки решила уделить время Доми, и выбралась с ней в кино. Девушка подозревала, что связан этот внезапный порыв с ее ужасной внешностью, из-за недосыпа и ночных кошмаров. Наверное, мама боится, что дочь скоро рассыпется, поэтому пытается срочно нагнать упущенное и как-то улучшить ситуацию.

Тем не менее, они неплохо провели время, и на обратном пути Доми зашла взять напитки в кофейне. Мама осталась ждать на улице.

В кофейне была здоровенная очередь, так что Доминик решила пока сходить в туалет. Правда, очередь за это время не исчезла, и девушка потратила немало времени на наблюдение того, как неопытный парнишка за прилавком никак не мог разобраться с кофемашиной.

Когда Доми наконец добралась до стойки и получила свой заказ, прошло уже минут двадцать. Она вышла на улицу, раздраженная ожиданием в душном помещении, и несколько шагов прошла, находясь в своем мире, наслаждаясь свежим воздухом.

Девушка подняла взгляд на маму, и едва не выронила стаканчики из рук. Элизабет преспокойно разговаривала с мужчиной в коричневом костюме. Тем самым мужчиной из церкви, похоже он снял балахон для выхода в люди. Доми сразу узнала его, ведь он стоял к ней лицом. Он тоже будто понял, кто она, странно усмехнулся, что-то сказал ее маме, и, развернувшись, пошел прочь.

Доми кинулась к матери, сунула ей в руки стаканчики и закричала:

— Зачем ты с ним говорила? Что он хотел?

Элизабет радостно улыбнулась и сказала:

— Он подошел ко мне, засыпал комплиментами, мы разговорились. Такой приятный мужчина. Мне понравился.

Доми не стала отвечать, вместо этого она побежала в ту сторону, куда направился убийца в балахоне. Однако, было уже поздно. Похоже, что он смылся проходными дворами.

Схватившись за голову, Доминик ходила туда-сюда по комнате Селесты.

— Блин, что мне делать? Если он ее убьет?

— Ты уверенна, что это тот самый мужчина? — спросил Селеста, нервно вертя в руках ручку.

— У меня дальнозоркость, а не близорукость. Как ты думаешь, он выбрал ее потому, что узнал меня? Но с какой целью? Напугать или отомстить? А может, цель — это я?

— Доми, успокойся! Он мог тебя и не узнать. Это обычное совпадение. Просто не давай матери с ним встречаться, и она забудет его, а он найдет себе кого-то другого в качестве жертвы.

— Как ты можешь так говорить?! — девушка едва могла держать себя в руках, — Это же человеческие жизни. Да, мама неидеальная, да, мы с ней не близки, но она моя мама. Я не могу позволить, чтобы с ней что-то случилось. Я иду в полицию, — Доминик решительно встала.

— Мы там уже были, забыла? — Селеста вскочил. — И нам не поверили, посчитали то ли наркоманами, то ли лгунами. Думаешь, что-то изменится, если ты опять туда придешь? Нас точно накажут.

— И что ты предлагаешь? Сидеть и ждать, что может обойдется? А, я знаю, — Доми начала кричать. — Давай подождем, чтобы он нашел себе новую жертву вместо мамы. Подумаешь, эти балахонщики и дальше будут убивать людей, это же абсолютно нормально.

— Делай, что хочешь, ладно, но не впутывай в это меня, — Селеста хотел сказать это грозно, но получилось умоляюще, что еще больше разозлило девушку.

— Это ты меня впутал, когда повез в эту церковь.

— Я же не знал, что все так закончится!

— Чего ты боишься, Селеста? — попыталась спросить Доми более спокойным голосом.

— Всего. Я просто хочу спрятаться. И не быть к этому причастным, — всхлипнул друг.

— Ты не сможешь прятаться вечно, потому что ты уже часть этой истории. И это не забудется, — Доми ушла, хлопнув дверью его комнаты.

Несмотря на свою решительность в доме Селесты, Доминик не пошла в полицию. История с недоверием полицейского оттолкнула ее, так что девушка решила пока наблюдать за матерью, и придумывать план, как собрать доказательства на этих убийц.

Какое-то время Доми казалось, что все наладилось. Мама больше не вспоминала про мужчину в балахоне. Но ликование длилось недолго.

Через две недели после инцидента у кофейни девушка проснулась от звуков телефонного разговора. Она не удержалась и подслушала. И, конечно же, не узнала ничего хорошего. Мама беседовала с ним, убийцей.

Когда женщина положила трубку, девушка выскочила из своей комнаты, лихвой вбежала в кухню, и, стараясь не задыхаться от волнения, спросила:

— Это тот человек, с которым ты познакомилась во время нашей прогулки?

— Ага, — ответила мама и автоматически поправила волосы. Так она делала всегда, когда речь шла о понравившемся ей мужчине. — Тебе на завтрак мюсли или овсянку?

— Я не голодна. А откуда у него наш телефон?

— Я сказала ему мое полное имя и он нашел меня в телефонном справочнике. Так мило, правда? Я думала, в современном мире ими уже не пользуются. — Элизабет улыбнулась, вытаскивая из шкафа тарелки.

— Понятно. Мама ты не должна с ним встречаться. Пожалуйста.

— Почему?

— Он мне не нравится, — не смогла придумать ничего лучше девушка.

— Дорогая, если я буду слушать тебя, я никогда не устрою свою личную жизнь. Ты уже взрослая, скоро уедешь, я не хочу оставаться в одиночестве.

— Ты не понимаешь! — в отчаянии заломила руки Доми, не зная, как все объяснить.

Она даже не хотела пытаться рассказать правду, потому что знала, что мама ей не поверит и решит, что, как и прошлый раз, дочь хочет разрушить ее отношения из-за своего эгоизма и высоких