вот и все. Теперь хозяином будет он и не потерпит в своих владениях никого чужого.

Убийство не оставило в душе никакого следа, даже память об этом парне стерлась через неделю…

Шло время, он засыпал, отправлялся в очередной поход, нагружал сумки, просыпался, разгружал добытое, готовился к новому путешествию. В первые ночи ему удавалось засыпать сравнительно легко, и так же легко он просыпался. Но как бы в прямой зависимости от гор вещей, что росли у него дома, сновидения–походы становились все более трудновыполнимыми. Он стал прибегать к снотворному. И количество таблеток, требующихся для того, чтобы заснуть, медленно, но неуклонно росло. Просыпаться стало тоже труднее, требовалось все большее напряжение, чтобы, сомкнув глаза в хранилище, открыть их дома. Подсознательно он чувствовал, что когда-нибудь не сможет больше вернуться и останется навсегда среди стеллажей. Давно можно и нужно было остановиться. Каждый раз он давал обещание самому себе: «Сегодня последний раз. И все!» И каждый раз, ослепленный количеством вещей, которые не смог взять, забывал обещание. Он не выходил на улицу, перестал бриться. Дни уходили на то, чтобы хоть немного разобрать вещи, принесенные с собой из снов. Все это было его, его собственностью! И он, сидя на полу, часами разглядывал добытое. А потом наступал вечер, и, проглотив еще увеличившуюся дозу снотворного, он ложился на постель, прижимая к себе сумки. Он осунулся, питался только консервами, благо, выбор их был велик.

И наступил день, когда все его старания проснуться не увенчались успехом.

…Теперь уже не было сил даже плакать. Жадность, жадность погубила его! Он хозяин необъятного склада, и в то же время он раб этого неизмеримого количества вещей.

Если бы здесь был хоть один человек! Неважно, друг ли, враг — лишь бы живой человек, с которым можно было бы перекинуться парой слов, посмеяться анекдоту или просто посидеть, покурить молча, думая о своем. Отчаяние вновь овладело им. На глаза попались ящики с оружием. Он вытащил автомат и, воткнув обойму, начал поливать пулями стеллажи, с какой-то дикой радостью видя, как разлетаются банки, бутылки, магнитофоны и телевизоры. Потом опять наступила тишина, которую прерывало только едва слышное журчание какого-то сока, вытекающего из пробитой банки.

Прошло несколько минут, прежде чем он понял, как бессмыслен был его бунт. Он разгромил всего несколько полок, а ведь здесь тысячи и тысячи таких же! Автомат выпал из рук. Оставался простой и легкий выход вставить новый магазин и, повернув к себе ствол, нажать на курок.

Но нет, он будет бороться до последнего, до конца! До конца? Его долго ждать. Он не умрет от голода — еды сколько угодно, не умрет от болезней, лекарств тоже хватает. Только старость или случайно свалившийся на голову телевизор может его убить. Не лучше ли все-таки нажать на курок?

Рука уже потянулась к автомату, как вдруг в отдалении послышался слабый треск. Если бы не мертвая тишина, стоявшая в хранилище, пожалуй, он не расслышал бы этого треска. И больше всего этот звук напоминал автоматную очередь. Значит, он не один? Значит, есть люди в этом кошмарном скопище вещей, безмолвных и слепых?! Мозг еще раздумывал, а руки уже поднимали автомат и вставляли обойму. А теперь передернуть затвор и нажать на курок! Короткая очередь взорвала тишину, отдалась эхом. Треск ответных выстрелов послышался отчетливее, ближе. Значит, неизвестный идет сюда! Автомат дергался в руках, пахло порохом. Наконец ответные выстрелы послышались совсем близко. Не помня себя от радости, крича, он бросился по проходу. И… наткнулся на автоматную очередь.

Боль пронзила его, заставила согнуться, прижав руки к животу, но не убила сразу. Все поплыло перед глазами, закачалось. Автоматные выстрелы еще громыхали в ушах. Сквозь грохот послышались шаги, и над ним склонилось лицо. Пристально рассматривали его чужие серые глаза. Шевелились губы торжествующий победитель что-то говорил. «Теперь это все мое! Мое!» послышалось умирающему, и усмешка скривила его губы. «Твое, пока тебя не убьет такой же, как ты!» — попытался сказать он, но смог только захрипеть, а затем стеллажи обрушили на него весь свой груз. И в этом водопаде вещей погасли последние искорки света…

Notes