так у нас был бы собственный домашний оркестр, — улыбнулся Машин папа, глядя на меня.

— Да какой оркестр, нас же всего двое! — отмахнулась Маша.

— Ну, мы бы вон маме ложки вручили, и был бы оркестр!

Посмеиваясь, Маша вернулась к музыке. Я ласково приобнял ее за плечи и отошел, чтобы не мешать своей любимой музицировать. Сев за пустовавший столик, я завороженно принялся наблюдать за ней. Как она прекрасна в этом летящем летнем платье! Ветер слегка развевает ее волосы, готовый вот-вот испортить прическу, но не делает этого, словно бы тоже одурманенный мелодией, которую рождают пальцы пианистки. Я готов смотреть на нее вечно. Да, я определенно готов…

И день сегодня прекрасен. Вон какое небо ясное… Мой взгляд переместился на шатер, раскинутый над живописной поляной, а потом дальше — на столики, изящную посуду, гостей, одетых в светлое, на белый рояль. Гости, приглашенные на праздник в честь годовщины Машиных родителей, весело смеялись, разговаривали, многие стояли или сидели за столиками и с наслаждением слушали музыку, исполняемую Машей. Я готов слушать эту музыку вечно.

И я буду.

Мелодия закончилась. Я увидел, как Маша потянулась, медленно вставая со стула — кажется, она собирается сделать перерыв, а значит, тянуть больше нельзя. Когда я понял это, сердце в груди застучало как бешеное, руки дрогнули. Нет, отставить волнение! Все давно обдумано. Мое решение правильное, и оно полностью меня устраивает.

Не дожидаясь, когда Маша уйдет от рояля, я поспешно подошел к ней.

— Стой! — я придержал ее за локоть, увидев намерение двинуться к столику.

Она удивленно посмотрела на меня.

— Хочешь открыть стол заказов? — на ее губах мелькнула легкая усмешка.

— Может, чуть позже… — подыграл ей я. От волнения пересохло во рту. — Мне надо тебе кое-что сказать…

Я протер о пиджак ладони, на которых выступил пот, и достал из кармана небольшую коробочку, а затем опустился на одно колено. Краем уха я услышал перешептывания гостей. Пусть шепчутся, сейчас меня волнует только один человек — девушка, которая стоит передо мной, в удивлении прижав ладошку ко рту. Ох, как же это волнительно…

— Я думаю, для тебя не секрет, как сильно я тебя люблю, — дрожащим от волнения голосом произнес я. — И я готов повторять тебе это вновь и вновь, да и обсуждать много чего другого, с тобой очень интересно общаться, но сейчас у меня только один вопрос — ты выйдешь за меня замуж? — я открыл коробочку, стараясь, чтобы этот жест вышел не хуже, чем в какой-нибудь романтической комедии. Гости ахнули — что ж, видимо, эффект я все-таки произвел.

Маша все еще стояла, удивленно приоткрыв рот.

— Я… Я тоже тебя люблю, но… — она похлопала глазами, — ты уверен? Это такой серьезный шаг…

— Я много об этом думал, — сказал я. — Понимаю, о чем ты — знакомы всего ничего, чувства могут проходить, да и вообще — вдруг есть кто-то другой, тот, кто ждет за углом, кто тоже мог бы стать твоей любовью? Но мне не очень хочется об этом думать. Если честно, у меня никогда особо не ладилось с девушками. Я и не знал других толком, да и не хочу, ведь то, что мне нужно — уже у меня в руках.

Я увидел, как на глаза Маши наворачиваются слезы.

— Да, да, я выйду за тебя! — воскликнула она, бросаясь мне на шею.

Я подхватил ее за талию и радостно закружил. Гости ликующе закричали.

— Ура новой семье! — восклицали они. Мы почти не слышали того, что происходило вокруг, слившись воедино в поцелуе, через который мы пытались передать всю ту любовь, что испытывали по отношению друг к другу.

— Создадим семью? — игриво улыбнулась Маша.

— Или собственный оркестр, — прошептал я ей на ухо.

Под ее веселый смех я надел на ее палец кольцо, понимая, что сейчас мы переживаем один из самых радостных и важных моментов в нашей жизни.