Леонид Колосов Он не мог иначе Документальная повесть

Ингвар Росс родился в небольшом бельгийском городке, затаившемся среди сосен Кампэна, за пятнадцать лет до начала второй мировой войны.

Детство у него было как детство. На всю жизнь сохранил он от той счастливой поры память о терпком запахе смолы и леденящей зубы воде небольшого родникового ручья.

Мальчик очень любил лес и пропадал в нем целыми днями. Любил озеро, которое одаривало его рыбой щедрее, чем других мальчишек. Те завидовали ему, поэтому и прозвище от них он получил необычное — «Колдун». А ему хотелось быть Тилем, Тилем Уленшпигелем. Сборник легенд о необыкновенно веселом и мужественном человеке стал любимой его книжкой на всю жизнь. А гимн гезов доходил до самой глубины его детской души.

В городке была только школа, директором которой работал отец Ингвара. И после ее окончания родители решили отправить Ингвара в колледж в город Терноут. Там он и поселился бы в интернате. Но ехать туда и учиться ему так и не довелось...

Ясным утром 10 мая 1940 года Ингвара разбудили далекие раскаты грома. Идет гроза, решил он.

Но, выглянув в окно, увидел абсолютно безоблачное небо и яркое солнце. Пора было идти в школу.

На школьном дворе его и его товарищей встретили встревоженные педагоги и воспитатели. Потом появился отец. Он был весь в черном — черный котелок, черный костюм, черный галстук, черные туфли. В таком виде Ингвар видел его только по воскресеньям, когда они шли всей семьей в церковь. Отец снял котелок, вытер платком лоб и с видимым усилием заговорил:

— Дети мои, случилось нечто ужасное. Германия напала на Бельгию и уже бомбардировала несколько городов. Это война, дети мои...

В пятнадцать лет трудно сразу осознать страшную реальность слова «война». Понимание происходящего приходило к Ингвару с приближением раскатов орудийного грома, с появлением на улицах городка растерянных мужчин, женщин, детей, которые шли куда-то с рюкзаками, узлами, чемоданами.

Король Леопольд III, главнокомандующий бельгийской армией, уже 28 мая 1940 года подписал акт о капитуляции Бельгии, а себя объявил военнопленным. Это был наивысший акт предательства монарха по отношению к своей стране и своему народу, хотя бельгийский народ — фламандцы и валоны — не стал на колени и начал героическую войну против захватчиков и коллаборационистов, не затихавшую все черные годы оккупации.

Когда стало очевидно, что в городок скоро придут фашистские солдаты, родители созвали семейный совет. Вопрос был один — что делать: бежать? оставаться?

Мать очень плохо себя чувствовала. Ее роковая болезнь уже начала свою тайную разрушительную работу. К тому же отец не забыл страданий, выпавших на их долю, тогда молодой супружеской пары, когда они в 1914 году — после начала первой мировой войны — эмигрировали в Англию.

— Нет, — сказал он после долгого и тяжелого раздумья. — Пускай уходят молодые. А вам надо оставаться. Если уж суждена смерть, так хоть в стенах родного дома...

Старшая сестра Ингвара ждала ребенка. Ее муж был в армии и не подавал никаких вестей. Она тоже решила остаться. Один Ингвар решил бежать во Францию.

Через несколько дней поток беженцев унес его за сотни километров от родного дома. Но на чужбине встречали их совсем не цветами. Несколько месяцев французские власти продержали беженцев в лагере на берегу Средиземного моря. Потом и Франция капитулировала...

Лагерное начальство объявило, что все иностранцы могут вернуться по домам, так как немецкие оккупационные власти гарантируют, что не сделают им ничего плохого. Были сформированы и отправлены поезда возвращенцев. Но многие составы по пути были взяты под охрану и направлены в рейх... Гитлеровцы обманули: им нужны были даровые рабочие руки. Тех, кто не согласился на такую участь, отправили в концлагерь, на верную погибель.

Ингвару повезло, он попал в «хороший» поезд, который в пропагандистских целях пропустили в Брюссель.

Родители обрадовались Ингвару: не всем в ту пору посчастливилось вновь увидеть своих детей. Но радость омрачали и страх за сына, и все более голодная жизнь. Гитлеровцы в округе разграбили все дочиста. Не было хлеба, а уж вкус мяса горожане забыли вообще. В городке исчезли все кошки и собаки. Говорили, что они превратились в колбасу, которой спекулянты торговали по бешеным ценам на черном рынке.

К тому же все более частыми стали облавы: гитлеровцы буквально охотились на молодежь. И Ингвару днем приходилось скрываться в лесу. Запомнилась ему одна встреча...

Они появились совершенно бесшумно за его спиной, когда он сидел перед маленьким костром, в котором пек несколько захваченных из дома картофелин. Говорят, что человек может чувствовать спиной чужой взгляд. Он же ничего не почувствовал. Просто кто-то деликатно кашлянул сзади. Их было трое, с автоматами на груди. Одного Ингвар узнал сразу. Это был Жорж! Вернее, Жан Коллар, командир наводившего страх на оккупантов партизанского отряда. Его портрет гитлеровцы расклеили на стенах чуть ли не всех домов городка. Полмиллиона франков обещали они за голову партизанского командира.

— Привет, — сказал Жорж, насмешливо улыбаясь. — Собираешься пообедать, парень?

— Да, месье... Если хотите, присядьте...

— Спасибо. Лучше скажи, эсэсовцы еще в городе?

— Нет, ушли вчера...

— А ты почему здесь прячешься?

— Так они же могут вернуться...

— Логично. Ты как считаешь, Эжен? — обратился он к одному из своих спутников, круглолицему партизану.

Тот добродушно улыбнулся:

— Конечно. — А потом сам обратился к Ингвару: — Так, значит, немцев нет?

Его произношение выдавало иностранца.

— Нет...

— Тогда, прощай.

И они исчезли. Но Ингвар запомнил эту короткую встречу на всю жизнь.

О Жане Колларе и его партизанах слагали легенды. Из них Ингвар узнал, что в отряде Жоржа было много русских. Наверное, и тот, с акцентом, был одним из них. Во всяком случае, юноша уверовал в это. Так впервые зародилось в нем желание побольше узнать о русских, которые били немцев не только далеко на Востоке, но и здесь, на его, Ингвара, родине.

Красная Армия принесла свободу многим народам Европы. Но Бельгию освободили западные союзники.

Ингвара призвали в армию. И после окончания войны он стал переводчиком в одной из частей английских королевских военно-воздушных сил. Его приняли на эту должность по протекции старого друга отца — военного летчика, не пожелавшего капитулировать и перелетевшего в мае 1940 года в Англию. Затем Росс продолжил службу в бельгийской