- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (38) »
Самуэлла Фингарет Богат и славен город Москва
ГЛАВА 1 Князь Юрий в орде
Ярослава великого князя Суздальского зелием уморили. Михаила князя Черниговского, не поклонившегося кусту со своим боярином Фёдором, ножом зарезали. Многие князья умерщвлены были.Князь, слышишь, князь… Юрий Всеволодович___ Князь не слышал. Погружённый в тяжкие мысли, он кружил по шатру. Красный в золотых травах кафтан, надетый внакидку, соскользнул с его плеч, упал на ковёр. – Князь, слышишь… Князь нагнулся, поднял кафтан и, не надев, двинулся дальше. «Трус, трус, – корил он себя. – Мнил, что храбрец, коль в сражениях за чужие спины не прятался да на медведя с рогатиной хаживал, а на деле вышло, что трус. Бесхвостые лисы вогнали в страх». Тёмные тонкие брови сдвинулись. Красивое, с резкими чертами лицо приобрело сумрачное выражение. Князю исполнилось тридцать. В чёрных прямых волосах, расчёсанных на две стороны, и в коротко стриженной бороде уже появились белые нити. «Молодость миновала, – продолжал он свою горькую думу. – С самого отрочества бьюсь за отцовский престол, да ничего не добился. Княжества до сей поры не имею. Одно прозвание – Холмский». Поравнявшись с сундуком, стоявшим поодаль от входа, князь в сердцах бросил кафтан на обитую железом крышку. – Юрий Всеволодович… Холмский. Сдавленный шёпот прозвучал совсем рядом. Князь замер, посмотрел по сторонам – никого. Шатёр невелик, весь виден. Сквозь тонкие стенки проникали звуки обычные. Они всегда неслись по Орде: окрики, рёв верблюдов, скрип колёс, конское ржание. «Должно быть, почудилось». Князь хлопнул в ладоши. В шатёр, откинув тяжёлый полог, вошёл Захар, друг и окольничий князя, один из немногих, кто не бросил князя в беде. Рост Захар имел богатырский. Волосы носил стриженными в скобку. Под шёлковой рубахой, расстёгнутой на груди, виднелась тонко плетённая кольчуга. – Звал, Юрий Всеволодович? – Звал. Голос я слышал, словно меня окликнувший. – К шатру ни один человек не приближался. – Из-под земли словно. Должно, смерть моя. – Что ты, князь, оставь неразумные мысли. Больше месяца ждём этого дня, полный сундук извели на подарки, чтобы к хану доступ найти. Не отступать же теперь. – Отступать не приучен. Только вспомни: Черниговских князей, Михаила с Андреем, не здесь ли убили? Ярославу Суздальскому где смертное зелие поднесли? Князья Ростовские – Глеб Василькович, да Михаила Глебович, да Константин Борисович, не отсель ли домой не вернулись? Я – Холмский. Такой же князь. Опоят ядом или с кинжалом подошлют… Стой! Слышишь? В шатре приглушённо прозвенело железо. Князь выхватил из-за пояса нож. Захар бросился к сундуку и повернул торчавший в скважине ключ. В сундуке загромыхало. Крышка откинулась. Показалась голова с рыжими волосами, похожими на копну растрёпанной ветром побуревшей соломы. – Кто такой? Князь с силой выдернул незваного гостя из сундука. Оказалось – мальчонка. Не устояв на ногах, он упал на ковёр и покатился, залязгав цепями. Ноги мальчонки были в оковах. – Кто подослал? – Водицы испить бы, – прошептал мальчонка вместо ответа. – Говори, а не то!.. – Князь замахнулся ножом. Он себя не помнил от ярости. – Повремени, Юрий Всеволодович, – перехватил его руку Захар. – Видишь, малый совсем задохся. Отойдёт, тогда и допросим как следует. Захар зачерпнул из бадейки ковшом и подал мальчонке. Тот так и припал к воде. Ковш вздрагивал в грязных руках, покрытых чёрными пятнами и разводами. – Говори: кто подослал? – снова выкрикнул князь. – Никто не подсылал. Сам я. Просить пришёл. Высвободи, князь, из неволи. Я тебе заслужу. Чем хочешь заслужу. Жизни не пожалею.Ипатьевская летопись
Мальчонка говорил не отрываясь от ковша, судорожно глотая воду между короткими фразами. – Сюда как попал? – Рязанский я. Ордынцы Рязань пожгли. Кого убили, кого повязали в неволю. Кто ремесло знал, того – в неволю. Отец гончаром был. Он по дороге умер, а я вот остался. Князь в нетерпении дёрнул правым плечом. – Юрий Всеволодович спрашивает, как ты в шатёр попал, а не в Орду, – поспешно сказал Захар. – В шатёр? – Мальчонка бережно поставил ковш на пол и поднял в рыжих веснушках лицо. – В шатёр утром заполз, когда никого не было. Вижу – сундук открыт, я в него и забрался, чтобы тебя, князь, дождаться и всё рассказать. Только твой окольничий допрежь вошёл и сундук запер. Я звал, звал, чуть не задохнулся. Да ты не думай, я не с пустыми руками пришёл. Упредить хочу. – О чём это? – Прежде чем к тебе идти, кланялся я боярину Мамырёву. – Окольничему Ивана Тверского? – Ему. Вчера, как стемнело, в его шатёр пробрался. Не стал меня слушать боярин, сказал: «Много вас. Всех выкупать – казны не напасёшься». А мне лучше смерть, чем здесь оставаться. – Что ещё боярин сказал? – Ничего больше. Меня из шатра вытолкал и сам ушёл. Я – за ним. Цепь подобрал, чтобы не гремела, он меня и не приметил. Я думал снова его попросить, только не вышло. Совсем немного боярин прошёл, навстречу ему Хажибейка попался. – Толмач Хажибей? Как распознал, коли темно было? – Хозяин он мой. Да его по разговору кто хочешь признает. – Правда это, – вставил Захар. – Чудно он говорит. – Дальше! – нетерпеливо выкрикнул князь. – Дальше стали они сговариваться, как тебя, князь, извести. – Врёшь! – Не обучен врать. – Мальчонка поднялся на ноги, привычным движением подобрав громыхавшие цепи. – Боярин сказал: «Придумай, как извести Холмского, ничего для тебя не пожалею». – «Нисего? Всё мине отдашь?»—«Всё отдам, только выручи». – «Давай». Что ему Мамырёв в руку положил, я не видел. Только Хажибейке мало показалось. «Есё давай». – «После дам, как дело сделаешь». – «Не мине давай, немому Капьтагаю давай. Он у порога, ему кланись. Хоросо кланись, он поднимет верёвку – и нет баска у княси». – Злодеи, злодеи, – Юрий Всеволодович заметался по шатру, не находя выхода душившей его ярости. – Как звать-то тебя? – спросил Захар у мальчонки. – Пантюшка. Пантелей, по прозвищу Гнедыш. – Спасибо, Пантюшка Гнедыш. Отвёл ты от нас беду. И мы тебя не оставим – выкупим или украдём. Теперь до ночи ступай, негоже, если тебя здесь увидят. Иль погоди, – Захар нагнулся, огромные пальцы сдавили железные обручи на Пантюшкиных ногах, Пантюшка почувствовал, что оковы разжались. – Пока не тронь, пусть висят, а как понадобится – враз сумеешь освободиться. – Спасибо. Ввек не
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (38) »