или же наоборот, радовались, что их край наконец избавится от ведьмы и её отродья, как им вслед иногда кричали самые смелые сельчане, да только вот готовы были даже сами сгореть, лишь бы те страшные люди исполнили своё черное дело.

Когда Танита, окончательно замерзнув и устав, всё же встала, как сомнамбула побрела вперёд, к деревне, то на маленьком клочке чудом спасшейся от огня зеленой травы да земли заприметила цепочку следов, что вели прямо к костру. Неужто Фроло? Девочка слышала, что гримуары не переживают своих хозяев, но никак не думала, что они готовы умереть вместе с ними.

После долгой и трудной дороги по лесу Танита, наконец, вышла на тропу, ведущую к деревне. Пристально вглядываясь в сизый дым, размеренно плывущий из труб стареньких домишек, вслушиваясь в шум и трескотню местной ребятни, девочка никак не могла взять в толк- зачем мама отправила её туда? Туда, где она будет чужой. Где ее боятся, ненавидят, сторонятся. Но выбора не было, как и сил. Да и исполнить последнее желание матери для девочки было самым важным делом на свете- горькое чувство беспомощности и горя рвало сердце на части. Вот если бы повернуть время вспять! Вот уж тогда она наотрез отказалась бы пойти в лес. Или, может, призвала бы огонь как тогда, когда было уже поздно...

-Смотрите, смотрите, ведьмино отродье! Чумазая как демон! - наперебой загалдела уличная детвора, едва завидев Таниту у крайней избы. Девочка на негнущихся ногах прошла чуть дальше, глядя на них, затем, испуганно приложив руку к сердцу, словно то грозило выскочить из груди, хрипло прошептала:

-Я пришла к старосте. Время пришло...

И, зашатавшись, упала без чувств прямо на землю

***

-Накличешь в дом беду! Где это видано...- недовольно шипел высокий женский голос.

-Придержи коней, Грета! Сказано тебе - веление самого Князя! Разве я могу перечить? -отвечал ему низкий мужской

-А вот пускай бы сам её и забирал! Чего ей у нас бока отлеживать?- не унимался женский- Ты о наших детях подумал? Разве не знаешь...

-Грета! Замолчи, ничего боле слушать не желаю!- сердито оборвал мужской, и уже тише попытался успокоить - к Князю посланы люди, скоро девчонка покинет наш дом. А пока - голос стал строже - Если узнаю, что ты с ней плохо обращаться велела или ляпнула чего своим змеиным языком- Ты меня знаешь...

Он не продолжил, но Танита услышала тяжёлую поступь мужких шагов и громкий стук деревянной двери. Ушел, значит. А там, за дверью комнатенки, где она сейчас лежит, осталась лишь Грета, неизвестная женщина, невзлюбившая её не ясно за что.

Девочка пришла в себя, оглядевшись. Дом был богатый- резные ставни, высокие бревенчатые своды потолка. В углу два больших кованых сундука, видно, служивших и лавками. По одну руку небольшой стол да зеркало на нём, рядом- отороченный поверху мехом табурет- таких Танита ещё не видела. Впрочем, она ничего и не видела, довольствуясь прежде лесом да родным домом. От воспоминаний защемило сердце- больше не бежать ей с подолом, промокшим от ягод малины, собранных неподалеку от старой ивы, домой, где мама приготовит из них чудесный ароматный пирог. Не услышать, как мама, развешивая сушиться травы, тихо мурлыкает грустную песню о юной ведьме, что осмелилась полюбить самого Владыку Средиземья. Горькая то была любовь, с привкусом полыни- свергли Владыку, да казнили охотники ведьму, но перед смертью сумела она спасти своё дитя, что родила в холодных застенках подземелий Святой Инквизиции. Не гладить шёлковую шерстку Фроло, вальяжно развалившегося прямо на пороге дома в ожидании глупой мышки, что решится пробежать мимо

-Бедное дитя, - раздался с порога голос, пронизанный сочувствием. Танита, испуганно привстав на кровати, отерла слёзы. Низенькая полная женщина, одетая в простое домотканое платье, красно-белый передник, расшитый цветами, качая седой головой, прошла к ней, присев на кровать.

-Сейчас я покормлю тебя, а там и выкупаемся, хорошо? - легонько откинула она свалявшуюся рыжую прядь. Танита была благодарна, что женщина не стала говорить ничего о произошедшем. А ведь, наверняка, все знают. По крайней мере, догадываются.

-Где я?- хрипло спросила она, глядя в теплые карие глаза.

Женщина погладила её по голове, едва не вызвав такой внезапной нежностью новый поток слёз. " Будь сильной"- вспомнился материнский наказ. Сжав нижнюю губу зубами, Танита сдержала подступающие солёные капли.

-Ты у старосты, значит-то, у Брана. Я- Эльга- ткнула она морщинистой рукой себя в грудь- я здесь главная среди прислужниц. Ну, заболтала, старая тебя, а?- шутливо потрепала по щеке женщина, вставая- я проведать зашла, вернулась ты из забытья аль нет. Сейчас есть принесу да чан^[1] справить велю. А ты лежи пока.

Уже у дверей она, обернувшись, хитро подмигнула девочке:

-Лекарь-то был, смотрел тебя. Сказал - как придёшь в себя, так кормить легонько. А я уж тебе вкусненького-то кусочек принесу.

Дверь за Эльгой закрылась, и Танита вновь осталась наедине с мучительными воспоминаниями. Да и будущее казалось весьма туманным. Как теперь быть, что её ожидает? Зачем мама отправила её к старосте?

Дверь отворилась, Танита, с улыбкой повернулась к ней, думая, что это так скоро управилась Эльга. Но на пороге стоял высокий и очень толстый мужчина, будто ненасытный великан из сказки, что проглотил большой камень, лишь бы не испытывать вечных мук голода. Домотканая светлая туника, перепоясанная красным кушаком, темные штаны. Поверх туника- красная арка^[2] с яркими птицами да затейливыми узорами. "Любят местные красное"- невольно улыбнулась Танита, но от ледяного взгляда мужчины её улыбка тут же сползла.

-Вижу, ты уже пришла в себя- не ожидая ответа, сложил руки на огромном животе, придирчиво разглядывая её - Тогда запоминай- я исполню то, что мой отец обещал твоей матери ( и до Таниты вдруг дошло, что мать отправляла ее к прежнему старосте, отцу этого мужчины. Потому что когда-то раньше девочка несколько раз слышала, как мама называла его "старый Элрод". Вот тот был добрым человеком, иногда даже присылавшим припасы, если зима обещала быть очень суровой. А его сын...). Но и только. Ты не должна заговаривать ни с кем, в особенности с моими детьми, тебе ясно?- нахмурившись, он принял её кивок как согласие- По дому и во двор ходить можно, но дальше- никуда. О нас и так уже все трепятся!- в сердцах стукнул он большим кулаком по деревянной перекладине, будто во всем происходящем винил одну Таниту- Я приставил к тебе Эльгу, что будет нужно- спросишь у неё.

Удовлетворившись очередным кивком, он, хмыкнув, отлепился от порога. На мгновение задержав глаза на девочке, злобно буркнул:

-И если я узнаю, что ты посмела здесь любой волшбой