возвышается над верхушками береговых деревьев.
В остальном же канал имени Москвы представляет собой систему из семи шлюзов, где наш теплоход все поднимали и поднимали на нужную высоту.
Первая пара шлюзов наверняка запомнится мне на всю жизнь, ведь это же так интересно — перебегать по верхней открытой палубе на разные стороны корабля и смотреть, как наш капитан ювелирно входит в узкие открытые ворота, а затем — как поднимается вода по никогда не высыхающим, зеленым стенам, и вместе с ней поднимаемся мы. Эко ли не чудо!
На каждом шлюзе есть закрытая кабинка или даже целое небольшое здание, откуда непременно каждый раз выходит усталая тетенька и отдает Бог знает кому какие-то важные команды. Она с полным безразличием смотрит, как любопытные туристы перебегают от борта к борту, боясь пропустить хоть что-либо интересное. И мне почему-то кажется, что каждой такой тете они представляются не иначе как надоевшими тараканами, которых бы тапком, тапком бы! Чтобы зазря не бегали, и она бы уже спокойно могла пойти домой и просто поспать, а не стоять тут каждый день в любую погоду, пропуская туда-сюда бесконечные баржи и теплоходы, навроде нашего. Третий шлюз канала имени Москвы отличается от всех остальных. На самых его верхушках еще издалека можно заприметить необычные скульптурные сооружения. Вместо привычных пионеров и спортсменов, здесь красуются две уменьшенные копии каравелл Колумба. И хотя Колумб в эти края не заходил и, скорее всего, слыхом о них не слыхивал, здесь были размещены эти мощные солидные фигуры как символ новых открытий и сотрудничества с потенциальными торговыми партнерами. С той поры две копии каравелл гордо стоят на шлюзе, обращенные носами в сторону Волги.
Весь оставшийся день прошел между дымом от корабельных труб и водой. Шлюзы сменялись шлюзами. Частенько мы останавливались в пробках, пропуская кого-то оттуда, «сверху», в основном, баржи, везущие вниз по каналу различные грузы. Примерно к 22:00 вечера мы пришвартовались у московского Речного вокзала. Так закончился мой первый и пока единственный в жизни круиз. По-моему, все прошло отлично и действительно с максимумом впечатлений на каждый квадратный метр. И если бы не эта пандемия, вряд ли я в обозримом будущем открыла бы для себя такой вид отдыха, как круиз. Да и надо же было с чего-то начинать.
На каждом шлюзе есть закрытая кабинка или даже целое небольшое здание, откуда непременно каждый раз выходит усталая тетенька и отдает Бог знает кому какие-то важные команды. Она с полным безразличием смотрит, как любопытные туристы перебегают от борта к борту, боясь пропустить хоть что-либо интересное. И мне почему-то кажется, что каждой такой тете они представляются не иначе как надоевшими тараканами, которых бы тапком, тапком бы! Чтобы зазря не бегали, и она бы уже спокойно могла пойти домой и просто поспать, а не стоять тут каждый день в любую погоду, пропуская туда-сюда бесконечные баржи и теплоходы, навроде нашего. Третий шлюз канала имени Москвы отличается от всех остальных. На самых его верхушках еще издалека можно заприметить необычные скульптурные сооружения. Вместо привычных пионеров и спортсменов, здесь красуются две уменьшенные копии каравелл Колумба. И хотя Колумб в эти края не заходил и, скорее всего, слыхом о них не слыхивал, здесь были размещены эти мощные солидные фигуры как символ новых открытий и сотрудничества с потенциальными торговыми партнерами. С той поры две копии каравелл гордо стоят на шлюзе, обращенные носами в сторону Волги.
Весь оставшийся день прошел между дымом от корабельных труб и водой. Шлюзы сменялись шлюзами. Частенько мы останавливались в пробках, пропуская кого-то оттуда, «сверху», в основном, баржи, везущие вниз по каналу различные грузы. Примерно к 22:00 вечера мы пришвартовались у московского Речного вокзала. Так закончился мой первый и пока единственный в жизни круиз. По-моему, все прошло отлично и действительно с максимумом впечатлений на каждый квадратный метр. И если бы не эта пандемия, вряд ли я в обозримом будущем открыла бы для себя такой вид отдыха, как круиз. Да и надо же было с чего-то начинать.