Дмитрий Леонидович Особенности размножения некромантов

Моя жизнь круто изменилась, когда я послал юную ведьму.

Приметы будущих неприятностей появились заранее. Тогда мне показалось, что это уже неприятности, но нет. Это были только приметы.

Сначала мне перебежал дорогу черный кот.

Потом на меня нагадил голубь.

Вечером на свидании моя девушка сообщила мне, что беременна. И я, как честный человек, должен на ней жениться.

Сообщила она мне это на уединенной скамейке во дворе своего дома. Я ответил, что мы не готовы к такому шагу, как создание семьи и рождение ребенка. Мы долго спорили. В конце Лена заплакала и убежала домой.

А я побрел по безлюдным дворам, размышляя.

Что лучше, быть честным человеком или холостым?

Мы оба студенты. Если она будет рожать — как минимум год пропустит. А скорее всего, и потом не вернется в институт. И мне с учебой придется прощаться. Родители помогут, но их возможности не беспредельны, а квартира не позволяет жить двумя семьями. Придется снимать квартиру, это серьезные деньги, значит мне придется бросать учебу и искать работу, и даже с таким раскладом жить будем на подачки родителей, потому что моей зарплаты не хватит на жилье и содержание семьи. Я бы, может, несмотря на практические доводы, склонился к тому, что честным быть лучше, чем свободным, но было одно «Но».

Я не был уверен, что это мой ребенок. Несмотря на честные глаза Лены, были у меня обоснованные сомнения. Мало того, что версия с дырявым презервативом вызывала дикие подозрения. Еще и сроки не бились. Меня в то время вообще не было в городе.

«Вот дрянь лживая!».

«А вдруг это я ошибся, и всё-таки мой?».

«Что теперь делать?».

Примерно такой диалог шел в моей голове.

В задумчивости я сам не заметил, как добрел до небольшого парка, и сел на скамейке, стоящей в тени пышного куста.

* * *

Вокруг — тишина. Где-то в зарослях пел соловей. В конце аллеи светился огнями ночной клуб. В голове — печаль и бардак.

— Куда ты меня тащишь? — в мое одиночество ворвался возмущенный пьяненький девичий голос.

— Туда, — ответ был произнесен, как ни удивительно, тоже женским голосом, очень мелодичным.

— Зачем?

— Надо!

— Зачем надо?

Голоса приближались.

— Там нас ждет приключение!

Я замер в недоумении и стал ждать — кого там вынесет из-за куста.

Вынесло двух девушек. Одна молодая, вторая — очень молодая. Обе выше среднего роста, стройные, спортивные, похожи как сестры или как две фотомодели, вышедшие из рук одного и того же стилиста.

— О! — первой заметила меня та, которая постарше.

— Это оно? — с сомнением уточнила вторая. — Приключение?

— Ну а чего? Симпатичный же парень.

— Ну, так себе. Обычный.

Та, которая постарше, плюхнулась на сиденье и повернулась ко мне, касаясь грудью моего плеча.

— Тебя как зовут?

— Отвали, без тебя тошно, — произнес я самую важную фразу в своей жизни.

Младшая набрала в грудь воздуха, чтобы что-то возмущенно сказать, но старшая остановила ее жестом руки. И спокойно сообщила мне:

— Тебе конец.

Я не поверил.

— Что, папе пожалуешься?

— Нет, я не настолько жестокая.

— А давай маме? — предложила младшая.

— И не настолько. Будем перевоспитывать своими руками.

Мне не понравилось, как от этих слов зажглись глаза у младшенькой.

— Знаете, пойду я. Мне и без вас проблем хватает.

— Стоять! — старшая произнесла это негромко, но так убедительно, что я застыл.

— Как тебя зовут?

— Паша.

— Отлично. Я — Даша, а это — Маша. Сейчас ты нам расскажешь, почему такой злой. Но сначала…

Девушка покопалась у себя в сумке и извлекла из нее бутылку.

— Вот! — протянула мне.

— Мартини? Ночью, из горла, на лавочке в парке? Серьезно?

Девушка важно кивнула. Отказаться от такого предложения было сложно. Свернув крышечку, я хлебнул полной пастью горько-кисло-сладкий напиток.

Девушки по очереди приложились к бутылке.

— Слушаем.

И я заговорил. Я рассказывал, время от времени мы прикладывались к бутылке. Девушки уже были поддатыми, когда пришли, но я пил больше, так что в конце захмелели все.

* * *

Бутылка кончилась. Рассказ — тоже.

— Пошли, — Даша встала и потянула меня за рукав.

— Куда?

— Узнаем, чей ребенок.

— Как? — я уже брел за ней, рядом стучала каблуками ее младшая сестра.

— Придем и спросим.

— Действительно, как же я не догадался!

— Веди!

Я послушно повел сестер к подъезду своей подружки. Бывшей подружки, как я уже понял. Мы, спотыкаясь, поддерживая друг друга и пересмеиваясь, поднялись на ее этаж по лестнице.

— Куда, поздно же! — попытался я остановить Дашу, но не сумел. Та уже нажала звонок.

Скоро за дверью что-то грохнуло, послышались шаркающие шаги. Открыли. В проеме — отец Лены, полнеющий качок, с битой в руке.

— Паша?

— Да, нам надо Лену. Срочно! — сообщила Даша.

Маша кивнула несколько раз головой, показывая всем своим телом, как это важно.

Пока отец пытался сообразить, что происходит, хлопнула дверь и в коридоре появилась сонная Лена в мятой пижаме, с сердитым лицом. Увидела наше трио, опешила.

— Ты Лена? — ткнула в нее палец Даша.

Кивнула.

— Маш, какой срок? — повернулась старшая к сестре.

Та сфокусировала глаза на Лене, понюхала воздух, нахмурилась.

— Пятнадцатая неделя. Девочка.

— Точно! — подтвердила Даша. — Молодец. Его?

Маша опять понюхала воздух, наклонившись к шее Лены, почти касаясь ее кожи. Потом неожиданно присосалась к ее шее поцелуем. Та получать поцелуи от незнакомых девушек была не готова, забилась в ее руках, но объятия Маши оказались стальными.

Младшая сестра отпустила Лену, задумчиво пожевала губы, выдала вердикт:

— Нет, не его. Тип совсем другой. Кареглазый и смуглый.

— Чей ребенок? — ткнула пальцем в грудь Лены Даша.

— Ромы, — от неожиданности брякнула та.

— Вот! — подняла палец вверх Даша.

Мы развернулись и вышли, поддерживая друг друга, чтобы не сверзиться с лестницы.

Сзади после короткой немой сцены прозвучал растерянный голос отца: «Какой еще ребенок?». Уже на лестнице нас догнал рев: «Какой еще Рома?!».

* * *

За нашими спинами грохнула дверь подъезда.

Я — свободен. Вокруг — чудесная летняя ночь. И две красивые девушки рядом. Казалось — могу взлететь от облегчения.

— Ну, Паш, мы твою проблему решили, теперь ты нам должен, — Даша похлопала меня по плечу.

— Точно! По гроб! — поддакнула Маша.

Вечер перестал быть томным.

Я вздохнул. Действительно ведь должен.

— Чего хотите?

— Ты не волнуйся. Сейчас еще накатим, и решим, как будешь долг