определяя ближайшее будущее, думал Старорук.

— Чавача я по ночам на длинной оставляю. Чтоб на пирсы мог выбегать. Вообще он злой к чужим, а тебя что-то боится. А, Чавач? — цыкнул он в сторону лежащего у пустой миски пса. — Чего боишься? Егор, ты с собаками дело имел?

— Да, было.

— Домашние?

— Охотился.

— Да ладно! Ты охотник? Ну, рассказывай, — Иван присел рядом. — Чёрт! Холодно! Пойдём в «спасовку», выпьем чего-нибудь.

— Я не пью.

Иван качнул головой, потёр рука об руку, но дальше расспрашивать не стал. Спокойные ответы Егора будто меняли их ролями и возрастом: ощущение это было Ивану непривычно, он не знал, что с ним делать, потому, бросив: «Ну, ночи!», пошёл один к ярко освещённому окну. Усевшись за стол, открыв охотничьим ножом банку тушёнки, им же нарезав луковицу и налив на треть стакана водки, Иван с какой-то глубокой не теперешней грустью посмотрел в окно. Пятна света на пирсах и воде, где-то ещё гонявшей последний лёд, убывающий серп Луны, деревья на мыске бухты: каждая веточка знакома ему на этих деревьях. «Врос я здесь, укоренился, — подумал Иван, поднимая гранёный общепитовский стакан. — Ну и чего плохого? Золота можно было бы взять половину. Чёрт его знает, сколько это деньгами. С другой стороны, из него ничего не тянули — всё по порядку, значит. Что же он такое, этот Егор?» Старорук опрокинул в рот стакан, выдохнул, спокойно взял толстое кольцо лука и принялся медленно жевать. Щёлкнул обогреватель, моргнул свет, загудел в углу старый холодильник. Всё шло своим чередом, всё шло по порядку.

Глава 3. Охота

Про охоту Иван завёл было разговор на следующий день, но Егор рассказывать не хотел. Он говорил попросту: «Не хочу». Иван вскоре понял, что в таких случаях продолжать бесполезно. В нём эта манера юноши раздражения не вызывала: Старорук хотя и вполне осознавал себя «начальником озера», в чужие дела не лез. Охота зацепила его потому только, что сам он был охотником, хорошо стрелял и гордился своим пятьдесят восьмым штучным ижиком⁵, обладавшим отменным боем.

Егор держался в стороне, не мешал. Старорук с удивлением наблюдал, как юноша обустроил свой ежедневный быт: не за что было покритиковать его, даже про себя.

Прошла неделя.

Однажды вечером Егор подошёл к эллингу:

— Дядя Иван, в доме сети старые лежат. Разрешите сделать верши?

— Рыбачить собрался?

Егор кивнул.

— Порыбачь. Знаешь, что в мае запрещено будет?

— Нет. Почему запрещено?

— Почему? — Иван повернулся и удивлённо посмотрел на Егора. — Правила рыболовства! Нерест. А здесь я рыбохрана. И у меня с первого по тридцатое никто не ловит.

— Хорошо, — ответил Егор.

— Двадцать третий номер лодка, возьми. Крайняя, рядом со знаком лежит. Вёсла внутри.

— Спасибо, дядя Иван.

Рыбу Егор до конца апреля добывал ежедневно. Это были крупные окуни, иногда усатый налим. Иван, поглядывавший за молодым рыбаком, спросил однажды закреплявшего лодку Егора:

— Чебака⁶ не берёшь почему? Вон его сколько.

— Он траву ест.

— А ты хищных, значит, берёшь?

— Да. Щуку люблю.

— Щуку сейчас легко будет взять. Привезёшь — покажи.

— Могу вам наловить.

Иван хмуро взглянул на Егора:

— Я тебе что, бабка старая? Если надо — я натаскаю столько, что у тебя челюсть отвалится и не завалится. Я не люблю рыбу.

Егор ловил ровно столько, сколько собирался приготовить. Иногда ставил на ночь вершу, иногда рыбачил с лодки. Несколько раз Иван наблюдал, как юноша с дощечкой, на которой была намотана леска с собственным Егоровым крючком, медленно ходил по пирсу, высматривая что-то в искрящейся воде, затем садился, опускал леску и, тотчас дёрнув, выуживал из тени хорошего окуня. Добыча рыбы не была для него сложностью — Егор просто брал то, что было ему нужно и будто лежало, дожидаясь его появления.

Глава 4. Друзья дороже золота

За весь апрель на станции лишь раз появился начальник ГИМС Степан Шарза. Со Староруком у него были хорошие отношения, да и ситуацию он чувствовал правильно, так что вместо сезонной проверки двое ели жареное мясо с зелёными едкими оливками, пили водку и обсуждали городские новости, погоду, старые времена. Про Егора Иван решил не рассказывать: Шарза не доверял людям со стороны, имел привычку всё выведывать, и нельзя было сказать, как отреагирует Егор и что из их встречи выйдет. Кроме того, оставалась проблема золота. Иван подозревал, что у явившегося невесть откуда широкоплечего парня дорогого металла имеется гораздо больше. Узнай об этом тот же Шарза — прилетит беда не только к Егору, но и к самому Ивану. Он сбыл один из полученных самородков в городе и теперь не смог бы остаться в стороне. Даже если представить, что золото парень нашёл или намыл честным трудом, деньги могли оказаться слишком большими. Интерес к золоту, к его истории мог стоить головы, потому Иван и продал лишь один самый лёгкий самородок, остальные решив свезти проверенному человеку за триста километров в соседний город.

Услыхав машину, сигналившую от поворота, и поняв по звуку, что это Шарза, Иван подозвал Егора:

— Тебе бы пока уйти… Степан приехал — не надо, чтобы он тебя здесь видел. Утром уедет, — Иван сжал обветренные губы: ему неловко было выгонять Егора, но другого решения в голове бывшего водолаза не находилось.

— Хорошо. По лесу пройдусь. Вернусь завтра к закату, — спокойно ответил тот.

«А ведь для него не большое дело провести вот так ночь в лесу, — подумал Иван, — я чувствую, что не большое. Чудной малый».

* * *

Чем длиннее становился день, тем больше появлялось по берегам Пайтыма рыбаков. Большая их часть плохо знала озеро — их выбор был случайным и сами они были здесь людьми случайными. Они отдыхали с комфортом, старались подъехать к самому берегу, а то и помыть машину озёрной водой. Увидев подобное с катера, Иван свирепел и отправлялся наводить порядок. Пару раз случалось ему зарубиться словами с районной «братвой». Трём-четырём крепким парням с золотыми цепями Иван объяснял всё спокойно, с позиции силы, рассказывал, кто у него в друзьях и кто здесь бывает, и тем решал без лишнего шума конфликт. Это способствовало ещё большему утверждению Старорука в негласной должности «начальника озера».

На майские к Ивану приехал из города старый приятель, Сергей Челикин. Его чёрная «Лада», вымазавшись свежей грязью, пробралась по известной короткой дороге, остановилась возле ворот с буквами «ГИМС» и названием области.

— Открывай, медведь, песец пришёл! — крикнул он от ворот, достал из багажника ветошь и принялся протирать лобовое, напевая: