приятель, — отозвался Киборг, — Мне кажется беды это своего рода остановки, которые людям подчас устраивают, чтобы подправить их курс. Быть может сделай они еще шаг, оказались бы в пропасти. Говорят «движение — жизнь», но иногда жизнь — это неподвижность.

Мы с Кием видели немало людских скорбей. Уже много лет нас передают из рук в руки, как эстафетные палочки всё новым и новым страдальцам, которым и счета нет. И перенимая эту эстафету боли, люди, по сути, всегда получали шанс что-то изменить в своей жизни, хотя бы чуть-чуть. Надо только прислушаться к своей боли. Она обязательно что-нибудь да шепнет.

Болезнь не вырывает человека из реальности. Порой она наоборот возвращает его в неё, заставляет посмотреть на вещи под другим углом.

Быть может болезнь или та же травма — это голос Творца, Который таким образом напоминает человеку о главном, то есть о его душе, что томится без Бога.

— Уж не знаю, от чего там томятся люди, — произнес Кий шутливым тоном, — а я вот, Киб, до ужаса утомлен твоими елейными речами. Ну, прямо лекцию устроил. Бубнит и бубнит.

— Куда деваться, Кий, — в тон брату ответил Киборг, — видать это старость наступает. Вот и тянет пофилософствовать.

Этим вечером кладовчане больше не услышали от уставших братьев ни одной истории. Да ведь и тех, что были поведаны, вполне достаточно для размышлений перед сном. Свет в щели под дверью давно погас, голоса и звуки смолкли. Самое время прислушаться к тишине.