девочкой-служанкой. Видимо, пришла она на поклонение из столицы.

Женщина спросила белил и благовоний, и вдруг служанка, поглядев на Тоёо, воскликнула: «Да ведь здесь наш господин!» Удивленный Тоёо взглянул — это были Манаго и Мароя. «Пропал, пропал совсем», — проговорил он в страхе и спрятался в комнате в глубине дома. «Что это с тобой?» — спросила его сестра, и он ответил: «Явились те самые оборотни! Не подходите к ним!» Он все метался по дому, ища места, где бы спрятаться, а сестра и ее муж в недоумении спрашивали: «Да где они? Кто они?»

Тут вошла Манаго и сказала: «Прошу вас, не пугайтесь! И ты не бойся, муж мой! Подумай, как тосковала я, когда ты попал в беду по моей вине, как я искала тебя, как желала объяснить тебе все и утешить тебя! И как я рада, что зашла в этот дом и теперь снова вижу тебя! Господин хозяин, пожалуйста, выслушайте меня! Если бы я, была каким-нибудь оборотнем, разве могла бы я появиться в ясный полдень среди такого множества людей? Взгляните, вот стежки на моей одежде, вот моя тень от солнца^[3]. Поймите же, что я говорю правду, и перестаньте сомневаться во мне!»

Тоёо, собравшись наконец с духом, сказал: «Не лги, ты вовсе не человек. Когда стражники взяли меня и я привел их к тебе, мы все своими глазами видели, что ты сидела одна в своем доме, который за одну ночь пришел в ветхость и запустение и сделался похожим на обиталище злых духов, а когда тебя хотели схватить, с безоблачного неба ударил гром и ты исчезла бесследно. Зачем ты преследуешь меня? Прочь отсюда! Сгинь!» Манаго со слезами на глазах ответила:

«Да, конечно, ты вправе так думать. Но погоди, выслушай меня! Узнав, что тебя взяли под стражу, я обратилась за советом к преданному мне старику соседу. Он быстро устроил так, что дом принял запущенный вид, а грохот, который ты услыхал, когда меня хотели схватить, учинила Мароя. Потом я наняла корабль и уплыла в Наниву. Но я терзалась беспокойством за тебя и решила помолиться в здешнем храме о встрече с тобой. Бесконечной милостью Будды храма Хасэ мое желание исполнилось, счастливая встреча свершилась. Да разве под силу было бы мне, слабой женщине, обокрасть храмовую сокровищницу? Это сделал мой прежний муж, человек с недоброй душой. Пойми же меня, прими хоть каплю любви, которой полно мое сердце!» Так сказала она и горько заплакала.

Тоёо то сомневался, то жалел ее и не мог сказать ни слова. Однако рассказ Манаго все объяснил, и она была так прекрасна и беззащитна, что супруги Канэтада сказали без колебания: «Тоёо наговорил здесь невесть какие страхи; этого, разумеется, не было и быть не могло. И подумать только, какой долгий путь заставило вас совершить ваше любящее сердце! Нет уж, хочет Тоёо или не хочет, но вы должны остаться у нас». И они проводили ее в отдельную комнату.

После этого прошел один день и второй день. Манаго, всячески ласкаясь к супругам Канэтада, взывала к их участию. Сила ее чувства тронула их; они принялись уговаривать Тоёо, и в конце концов брачная церемония свершилась.

Тоёо тоже отошел душой за эти дни, прелесть Манаго его восхищала. А когда обменялись они клятвами в верности вечной, стал ненавистен им утренний колокол храма Хасэ, что гонит тяжелые тучи, осевшие за ночь на склонах гор Кацураги и Такама, и сетовали они на то, что длинен день и слишком медленно близится миг, когда вновь они смогут соединиться на ложе.

Так шло время, и наступил март. Канэтада сказал Тоёо и его супруге: «Славно сейчас в Ёсино^[4]. Не так, может быть, как в столице, но веселее, чем в наших местах. Весной это поистине «Ёсино» — «долина счастья». Горой Мифунэ и рекой Нацуми можно любоваться круглый год, и все не надоест, а сейчас они особенно прекрасны. Собирайтесь, поедем туда!»

Манаго, улыбнувшись, ответила: «Даже жители столицы сетуют, что не дано им любоваться видами Ёсино. Ведь недобрые люди хвалой отзывались», как сказано в «Манъёсю»^[5]. Но я с детских лет всегда тяжко болела в многолюдстве и в дальнем пути и потому, к сожалению, с вами поехать не могу. Отправляйтесь без меня и непременно привезите мне подарки». — «Ты болеешь, наверное, если много ходишь пешком, возразил Канэтада. — Что ж, хоть и нет у нас колесницы, но мы позаботимся о том, чтобы в пути тебе не пришлось ступить ногою на землю. Смотри, если ты не поедешь, Тоёо будет тосковать и беспокоиться». Тоёо тоже сказал: «Все так добры к тебе, ты должна ехать с нами, даже если тебе станет плохо». И Манаго пришлось отправиться вместе со всеми. Ярко и красиво были разодеты люди в Ёсино, но ни одна женщина не была так прекрасна и изящна, как Манаго.

Они посетили монастырь, с которым дом Канэтада давно уже состоял в дружеских отношениях. Настоятель встретил их приветливо. «Этой весной вы приехали слишком поздно, — сказал он. — Уже и цветы осыпаются, и соловьи отпели. Впрочем, я покажу вам красивые места». И он накормил гостей вкусным, сытным ужином.

На рассвете небо было закрыто туманом, но вскоре прояснело. Храм стоял на возвышенности, и были хорошо видны разбросанные там и сям домики монахов.

Воздух наполнился щебетанием горных пташек, цветущие рощи и цветущие луга мешались между собой. Даже сердца местных жителей пробуждались к радости.

Тем, кто приезжал в Ёсино впервые, прежде всего показывали водопад. Туда и отправились в сопровождении проводника Канэтада и Тоёо с женами. Они долго шли, спускаясь ущельями. С шумом, похожим на стоны, катился водопад на каменные плиты возле развалин старинного дворца. В прозрачном потоке мелькали, стремясь против течения, маленькие форели. Налюбовавшись ими, путники раскрыли коробочки с едой и принялись закусывать, весело беседуя.

В это время на горной тропинке появился какой-то человек. Был это старик, седой как лунь, но еще крепкий телом. Он приблизился к водопаду, увидел путников и остановился, с удивлением вглядываясь. Манаго и Мароя сейчас же повернулись к нему спиной, делая вид, будто не замечают его. Старик долго смотрел на них и наконец пробормотал: «Странно, для чего этим оборотням понадобилось дурачить людей? И как смеют они оставаться перед моими глазами?»

Едва он произнес это, как Манаго и Мароя вскочили и стремглав бросились в водопад. Вода закипела и в клубах пара поднялась к небу; собрались тучи, черные как тушь, и спутанными струями хлынул дождь.

Старик успокоил перепуганных людей и отвел их в деревню. Еле живые, Канэтада с женой и Тоёо забились под карниз бедной хижины. Старик, обратившись к Тоёо, сказал: «Вижу по лицу твоему, что это тебя изводил тот оборотень. Если бы не я, ты бы погиб. Будь же впредь осторожнее». Тоёо, распростершись ниц, рассказал все, как было, и стал жалобно просить: «Спасите меня, спасите!»