— Уважаемые херы, а поведайте мне, пожалуйста, что у нас с казной и вообще с финансами? — Брехт устремил взгляд в переносицу канцлера.

А херы как давай все вчетвером галдеть, друг друга перебивая, сначала, а потом, забыв о князе Витгенштейне стали покрикивать друг на друга и собачиться.

— А ну замолкли!!! — Бабах, это Пётр Христианович со всей дури по дубовой столешнице долбанул кулаком. Ох, больно-то как. Столешница выдержала. Это вам не ДСП, умели делать.

— Ик, — квартет примолк, круглыми глазами на Брехта уставившись. Это и понятно, не привыкли к вежливому обращению. Дикий народ.

— Иоганн, давай ты говори, а остальные слушают внимательно, и если есть что добавить, то поднимают руку и ждут моего кивка разрешающего говорить. Ферштейн? Гут, — Пётр Христианович дождался четырёх кивков и, махнув рукой, типа, теперь мели Емеля, разрешил дозволенные речи Канцлеру Тайного Совета или главе правительства Баварии Иоганну Фридриху фон Хертлингу.

— Кхм, тут особо и говорить не о чём. Казна полностью пуста. Его высочество Максимилиан взял с собой в этот поход последнее серебро.

Брехт оглядел товарищей. Кивнули. Порывался сказать что-то министр двора, Пётр Христианович разрешил ответным кивком. Нет, так не пойдёт, какие-то китайские болванчики, а не руководители государства.

— В сокровищнице есть немного серебряных и золотых монет. Можно взять кредит в любом банке, у нас хорошая репутация. Бавария всегда платит долги. — Вот оказывается Ланистеры у кого девиз спёрли.

— Товарищи, тьфу… А чего, мне гусару можно. Вы же знаете, что все гусары обращаются друг к другу «товарищ» не взирая на возраст и статус? Давайте, я вас тоже буду «Камрадами» называть. Мне так привычней.

Кивнули. Да, население нужно менять.

Брехт достал из кармана внутреннего, пришитого к чёрной черкеске, три деньги. Обычный дербентский серебряный рубль, это который Александр ему разрешил штамповать со своим изображением. Второй рубль тоже был серебряный, но выглядел гораздо массивнее первого. Практически это обман зрения. Вес настоящего рубля, который чеканит монетный двор в Санкт-Петербурге 20,77 грамма и он 868 пробы. При этом диаметр монеты 35,5 миллиметра. Рубль с портретом императора иначе у нумизматов называемого «Воротник» ничем от него не отличался. Ну, разве вес Брехт велел своим сделать чуть больше, он примерно 21 грамм. При том же диаметре и пробе. Чтобы не множить сущности Пётр Христианович закупал серебро нужной пробы прямо на монетном дворе в столице, а потом уже в Дербенте их штамповали.

Второй рубль был чуть не в единственном экземпляре выпущен, это Брехт как-то дал задание своим медальерам изготовить рубль со своим портретом. При этом решил чуть параметры изменить. Проба осталась прежней, а вот вес стал 24 грамма и диаметр увеличился до 40 миллиметров. Казалось-то, всего 4,5 мм добавилось и два грамма, но новый рубль смотрелся гораздо массивнее, прямо гораздо-гораздо. Если сто человек заставить себе из этих двух монет одну выбрать, то все сто выберут рубль с горбоносой рожей Витгенштейна, а не с курносой Александра.

Последней деньгой была десятирублёвая обычная ассигнация российская. Её даже не было при себе у Петра Христиановича, пришлось бросить клич среди егерей, одолжите, мол, братцы, верну с процентами.

— У нас ведь в Баварии сейчас имеют хождение обычные талеры серебряные и гульдены бумажные?

Кивнули. Потянулись к монетам и бумажке. Осмотрев рубль с его красивым орлиным профилем, брови косматые вверх вскинули. А подстригать надо.

— Так вот, камрады, мы начинаем с завтрашнего дня штамповать вот такие рубли, и печатать похожие на эти ассигнации. Шучу. Но представьте себе эту картину. И эти бумажки, — Брехт ткнул пальцем в десятирублёвую бумажку по себестоимости в несколько пфеннигов, или копеек приравниваем к гульденам. И объявляем, что хождение на территории Баварии имеют только эти монеты и ассигнации. Приходите и меняйте. Никто, естественно, не придёт, ну, даже пусть немного придёт, целых три патриота. Тогда мы объявляем штраф за пользование старыми деньгами и выпускаем приличную партию серебряных и золотых рублей. Теперь люди потянутся и поменяют. На серебро и золото любой поменяет бумажки. Мы скупаем все гульдены и талеры в стране и вывозим их в Австрию, где покупаем на них золото и серебро. И начинаем спокойно уже печатать бумажные деньги, так как они полностью обеспечены и товаром и серебром. Примерно напечатаем в три раза больше, чем изъяли. Инфляция нам не грозит. У нас тут война, которая деньги поглощает, ну и они на самом деле обеспечены серебром и золотом. Как вам план?

Не кивнули старички, поднял руку Георг Фридрих фон Центнер.

— Возражай, камрад.

— План замечательный и осуществимый. Даже легко осуществимый, есть только одно «НО». Нужно где-то добыть золото и серебро для чеканки первоначальной партии монет.

— Точно. И оно у меня с собой. — А чего в Вене банки-то ломанули и императорскую казну к рукам прибрали, и потом у него с собой же почти миллион фальшивых гульденов, которые базарные воришки, в прошлом, уже получили и стали в металл и предметы искусства превращать.

— Кхм, я конечно, не экономист, но чтобы штамповать металлические деньги и печатать защищённые бумажные, нужно оборудование, которого у нас нет. — Смотри ты, а Людвиг не дурак совсем. Вон, какой правильный вопрос.

— Есть такой минус в моём плане. Я на днях отправлю с казаками в Дербент гонца, чтобы оттуда привезли оборудование. К сожалению, это не быстро. Туда больше месяца дорога, да два почти, там нужно всё изготовить ещё пару месяцев накинем и обратно привезти. Итого оборудование будет через полгода. Долго, согласен. Если есть возможность сделать быстрее, то предлагайте.

— А заказать в Вене на монетном дворе? — министр королевского дома и иностранных дел граф Максимилиан фон Монтгелас впервые голос подал, разноцветные глаза при этом открыв, наконец.

— Ассигнации точно нет.Нам нужно предусмотреть несколько степеней защиты и доверять эту тайну потенциальному врагу нельзя. А вот со штампами для металлических монет можно подумать, тем более что нам и мелочь ведь нужна. Давай дорогой граф ты этим и займись. Инициатива имеет инициатора. Да, тебе всё одно пора в Вену собираться. Нужно же как-то добыть у них Тироль и вообще мир заключить. Насколько я понимаю, сейчас Бавария в состоянии войны с Австрийской империей.

— Мы им войну не объявляли…

— Они, зато, нам объявляли, — пфыкнул Людвиг. — Сражение и сдача их армии при Ульме они