духом и снова превратилась в ту самую девчушку-хохотушку, которая смешила нас половину новогодней ночи:

— Само собой, жуткий страх попросить не того и не так! Поможешь не совершить фатальную ошибку?

Это утверждение было озвучено с таким эротичным придыханием, что мы заржали. А через миг заржали снова. От ответа моей родительницы:

— Конечно! Просить надо меня. Как именно, расскажу по дороге. Тихим шепотом, чтобы не смущать сына и его баб.

Рыжая захлопала ресницами, невероятно убедительно изобразила ужас и снова превратилась в развеселый ураган:

— Ну, и чего мы все еще сидим⁈

Всю дорогу до «Святогора» провисела на свободной руке матушки, в салон запрыгнула следом за ней, застрадала, что «Игорек» почему-то садится на переднее пассажирское сидение, и валяла дурака приблизительно в том же стиле до тех пор, пока я не завел двигатель. А потом перестала домогаться до мамы и хохотнула совсем в другом ключе:

— Ну все, теперь мое появление возле семейки отшельников надежно залегендировано! Правда, Борисыч, вне всякого сомнения, устроит сцену ревности, но бить морду единственному сыну, наверное, не станет.

— Да, за «Игорька» можно не переживать… — авторитетно подтвердил я. — Поэтому тебе стоит подумать, чем задабривать любимого внука, которого так и подмывает называть тебя бабушкой!

— Внучок, ты играешь с огнем! — «грозно» прорычала Степановна, дала мне время одуматься, но не дождалась даже намека на извинения и вцепилась в шею. Благо, сидела на втором ряду сидений, и дотянуться было не слишком сложно.

— Убьемся же!!! — притворно прохрипел я, подергал руль вправо-влево и услышал вполне логичный ответ:

— Убьемся — вылечу. Всех, кроме тебя, вредный мальчишка!

— Кстати, баб Соф, ты уже…

— Не «баб Соф», а Марина-Маришка-Маруська…

— Рыжик-Большие Сиськи… — в унисон ей продолжила матушка, вызвав взрыв хохота и захрипела от того же захвата. А возмущенная «Кутепова» озвучила Самую Страшную Угрозу:

— Слышь, Оторва, а ведь я могу превратить тебя в та-а-акую миленькую плоскодоночку, что ты позавидуешь даже формам металлической линейки!

— Не-не-не, я сдаюсь и больше не буду!!!

— Что ж, посмотрим на твое поведение… — сварливо проворчала она, а затем обняла невестку и от всей души поцеловала ее в щеку: — Спасибо, народ — откровенно говоря, мне до смерти надоело сидеть в четырех стенах…

—…прогуливаться по тайге, по десять раз на дню прыгать из убежища на Базу и обратно, ходить с Ратом на Ту Сторону… — в унисон ей продолжил батюшка, получил по шее и «испуганно» вжался в свою дверь: — Сын, твоя бабка меня обижает!!!

— Ага, обидишь тебя, дуролома… — «злобно» буркнула она и загрустила: — Эх, если б можно было «почистить» Борисычу шею и лицо…

Это утверждение расстроило всех, ведь «узор» из роговых пластинок, появившийся на лице и шее деда в результате мутации, не поддавался даже Дару Гранда-целителя девятой ступени, а стараниями Императора двух- или трехмерные портреты героя-засечника Святослава Борисовича Елисеева-Багряного, придумавшего способ закрытия области сопряжения между двумя мирами и закрывшего ее ценой своей собственной жизни, не висели разве что в общественных туалетах. Соответственно, ни о какой легализации этого «мутанта» не могло быть и речи. Хорошо, что с внешностью повезло хотя бы «бабке»: ярко-фиолетовые радужки и вертикальный «змеиный» зрачок очень неплохо маскировались линзами, а иссиня-черная роговая чешуя на груди, животе, спине, под мышками, на внутренних поверхностях бедер и ягодицах, не пропавшая даже за две недели трансформации тела под виртуальный образ Марины Александровны Кутеповой, запросто пряталась под платьями с небольшим вырезом, рукавами по локоть и подолом по колено. И пусть вся эта «красота» накладывала на жизнь Степановны некоторые ограничения, но за нее можно было не бояться. Конечно же, при тщательном соблюдении мер предосторожности. А их мы придумали с запасом…

— Так, народ, прошу прощения — меня опять повело не туда! — уже через пару минут не очень комфортной тишины виновато пробормотала «бабка» и мягко замурлыкала: — Вы подарили мне вторую жизнь, и я по-настоящему счастлива. А проблему с легализацией Борисыча решим как-нибудь иначе. Не в этом году, так в следующем. Ведь главное, что он свободен, занимается любимым делом и…

—…живет с женщиной своей мечты! — закончила Лара.

— А это самое главное! — подхватила Долгорукая и хлопнула «бабку» по плечу: — Мариш, колись: что тебе подарил любимый мужчина на Новый Год?

Степановна захлопала ресницами и принялась валять дурака:

— Отпустил с вами в ночной клуб, хотя умирал от ревности! А я, гадина, предала такого мужчину и напросилась в любовницы к его сыну…

…Вопрос с подарками поднялся сам собой минут через двадцать после возвращения домой, когда мы, изобразив затихающую активность на верхних этажах особняка, спустились в убежище и ввалились в семейную гостиную. Разговор на эту тему завел дед, дожидавшийся нашего появления в любимом кресле и с бокалом коньяка, согреваемым в ладони:

— Ну что, Рыжик, порадовала тебя мелочь своим сюрпризом?

— Ага! — радостно воскликнула Степановна, метнулась к любимому мужчине, уселась на его колени и обняла за шею.

— То есть, честно заслужили ответный сюрприз? — зачем-то уточнил он.

— Даже два. Каждый!

— Два, говоришь? — притворно нахмурился он, сделал вид, что о чем-то сосредоточенно думает, а секунд через десять «принял решение»: — Что ж, раз ТЫ так считаешь…

Не знаю, как другие, а я сходу прикипел взглядом к его рукам, поэтому заметил, что правая выбрала какую-то иконку в меню коммуникатора, ткнула в правый нижний сенсор и провалилась по локоть в «зеркало» диаметром от силы сантиметров в двадцать! Пока я укладывал в голове новое знание и прикидывал, какие возможности может подарить это открытие, конечность вернулась обратно, аккуратно выложила на скатерть четыре комма, очень отдаленно напоминавших армейские «Коменданты», и толкнула крайний правый в сторону отца.

Он подошел к столу, взял подарок, секунд за десять «привязал» его к себе Силой и кровью, а затем поймал взгляд главы семьи и вопросительно мотнул головой.

Дед этого «не заметил» и выдал три оставшихся устройства матушке, Язве и Даше. Потом подманил меня к себе, отобрал браслет-телепортатор, собранный на основе подарка Свайки, и порядка пятнадцати минут менял на нем «прошивку». Зато после того, как закончил, вложил в руки, дал время вернуть на левое