Магическую помолвку практически невозможно расторгнуть – только по обоюдному решению родителей с обеих сторон, но даже это не так плохо, как магический откат инициатору расторжения. Если отец когда-нибудь захочет разорвать помолвку по моей просьбе – а я все ещё не теряла надежду на это, – то он может полностью лишиться магии. И он это понимает.

Руки немного тряслись, отчего подпись получилась не такая идеальная, как я привыкла, на что мачеха лишь нахмурилась. Уступив место Крису, я словно наблюдала за всем издалека, мой разум покинул меня.

Вот стоит девушка, рядом с ней молодой человек в синем костюме, вышитом серебряной окантовкой. Наклоняется и берет в руки перо, ставит подпись на блекло мерцающем золотом свитке.

От созерцания всех этих действий меня отвлекла боль в руке – небольшое жжение на запястье изменилось чуть заметным покалыванием и свечением. Когда боль прошла, мою руку обвивал чудесный цветочный орнамент – цветочная лоза украшала моё запястье. Я посмотрела на руку Криса – у него тоже была татуировка на запястье, но без цветов.

Не смотря на меня, он опустил манжет пиджака, закрывая её, и повернулся к родителям.

– Поздравляю! – отец Криса улыбнулся мне, пожал руку отцу и поцеловал мачехе. – Теперь предлагаю отметить этот союз.

Отец согласно кивнул, отдал распоряжение слугам и, уже не обращая внимания ни на меня, ни на Криса, отправился к столу. Про меня все забыли, словно, когда я выполнила то, что от меня хотели, надобность во мне пропала.

Когда Крис предложил прогуляться по саду, я согласилась, это всего лишь дань вежливости, не более. И он, и я понимали, что от нашего решения ничего не зависит, родители поставили свои подписи в договоре первыми, тем самым скрепив его и сделав нерушимым. Вложив свою ладонь в протянутую руку Криса, я спустилась с ним до беседки и замерла – о чем говорить? Ясно же, что такая невеста, как я, ему не нужна.

– Давай сразу расставим точки… – начал он.

– А? –я даже не смогла нормально отреагировать. «А как же соблюдение приличий?» – усмехнулась я про себя.

– Мы оба понимаем, что этот брак нам навязали.

– Не брак, – гневно посмотрела на него и продолжила: – Это лишь помолвка, всё может измениться.

– Не говори ерунды, – продолжил Крис, отойди в сторону и смотря на меня немного свысока. – Родители подписали, так что давай договоримся. Ты не будешь мешать мне, я тебе.

– В чем мешать? – я все ещё была в каком-то ступоре. Он недоволен так же, как и я, так где же возмущение? Где предложение, как разорвать эту нелепость под названием «помолвка»?

– Ты можешь ввести себя в академии как и прежде. Мы никому не скажем о помолвке, я знаю заклинание, которое скроет наши татуировки. Что скажешь? – он наконец-то посмотри в мои глаза, ожидая ответа.

А глаза всё-таки красивые, вон как переливаются в сумраке от цвета свечей, мимоходом заметила я. Дались мне его глаза! Тут же мысленно хлопнув себя по лбу, отвернулась. Хотелось уйти и не продолжать этот бессмысленный разговор, но правила приличия, вбиваемые мачехой с младенчества, не давали это делать. Немного успокоившись и досчитав до десяти, я медленно повернулась к Крису, придав взгляду как можно больше высокомерности.

– Что значит, как и прежде?

– Ну... Ходить с подружками в кафе, магазины. Не знаю, что вы обычно делаете вместе.

– Вам следовало бы узнать побольше об интересах будущей супруги, не находите? – ох, как я могу оказывается, даже голос не дрогнул.

– Не нахожу, – резко ответил он, развернулся и ушел обратно в дом, обогнув меня по дуге.

И что это было? Я до сих пор не верю в происходящее, села на лавочку в беседке и, теребя от нервов белый накрахмаленной платок, принялась ругать своего жениха как только могла.

Вот хам, и с ним мне надо будет прожить всю жизнь? Ну уж нет, я найду способ разорвать эту ненавистную помолвку. Говоря это, я одной рукой все ещё сжимала бедный платок, превратившийся к этому времени в мятую тряпочку. Другой неосознанно взялась за кулон, оставшийся от мамы. Фиолетовый камень в серебряном обрамлении был мне дорог не как ценность, а как память о той, которая меня родила и отдала за это свою жизнь. Я была настолько поглощена планами по избавлению от Криса, что не сразу заметила, что кулон нагрелся. Подув на ладонь, я удивлённо посмотрела на снова холодный камень. «Странно это всё», – подумала я, заходя в дом и направляясь к себе в комнату.

Я не встретила никого по пути, только приглушённые звуки доносились из дверей, я даже решила, что это голоса Криса и Сильвии, добралась до своей комнаты на втором этаже.

Пока я принимала ванну, служанка приготовила мою постель – как же мне будет не хватать этого в академии, – принесла вечерний чай и оставила одну. Подкинув поленья в камин, я поужинала, взяла кружку с мятным чаем и села прямо на пол напротив огня. Я любила смотреть на пляшущие языки пламени. Этот танец меня завораживал, огонь словно ластился ко мне, тянулся, но в последний момент возвращался обратно.

Когда кружка опустела, я все ещё сидела на полу и, создавая маленькие смерчи из воздуха, запускала их в огонь. Внезапно мне стало тяжело дышать, как будто весь воздух выкачали из лёгких. Я попыталась крикнуть и позвать на помощь, но тело перестало меня слушаться. От моего падения кружка выпала из рук, разбиваясь на мелкие осколки. Я лежала рядом и слушала затихающий стук своего сердца. А потом прекратился и он.

Глава 2

Очнулась я на полу рядом с лежащими осколками. За окном занималась заря и птицы приветствовали мое пробуждение пением, легкий ветерок играл с не задернутыми шторами. Камин давно потух, и в комнате было немного прохладно – ночи становились все промозглее и длинней с каждым днем, все как будто замирало в ожидании наступления осени. С трудом повернув голову к часам, поняла, что ещё только раннее утро.

Голова болела так сильно, будто в неё била тысяча маленьких молоточков, так медленно, «бум-бум». Мыслей в голове совсем не было, только какая-то гнетущая пустота, но было непреодолимое ощущение, что я упускаю нечто важное. С трудом наклонив голову и посмотрев вниз, я обнаружила, что снова сжимаю в руке свой кулон, вернее, то, что от него осталось: лишь осколки камня и расплавленный металл. Видимо, вчера я настолько сильно его сжимала, что сломала. Почему сжимала? А почему металл расплавился?

Память возвращалась с трудом. Перед мысленным взором мелькнул калейдоскоп из вчерашних последних событий – вот я ставлю подпись и появляется помолвочная татуировка, неудавшийся разговор с Крисом, и вот я уже иду, рассерженная, в комнату,