Джон Льюис Гэддис «Холодная война. Новая история»

 

 

@importknig

 

 

Перевод этой книги подготовлен сообществом "Книжный импорт".

 

Каждые несколько дней в нём выходят любительские переводы новых зарубежных книг в жанре non-fiction, которые скорее всего никогда не будут официально изданы в России.

 

Все переводы распространяются бесплатно и в ознакомительных целях среди подписчиков сообщества.

 

Подпишитесь на нас в Telegram: https://t.me/importknig

 

Оглавление

ПРЕДИСЛОВИЕ

ПРОЛОГ. ВЗГЛЯД ВПЕРЕД

ГЛАВА 1. ВОЗВРАЩЕНИЕ СТРАХА

ГЛАВА 2. ШЛЮПКИ СМЕРТИ И СПАСАТЕЛЬНЫЕ ШЛЮПКИ

ГЛАВА 3. КОМАНДА ПРОТИВ СПОНТАННОСТИ

ГЛАВА 4. ВОЗНИКНОВЕНИЕ АВТОНОМИИ

ГЛАВА 5. ВОССТАНОВЛЕНИЕ КАПИТАЛА

ГЛАВА 6. АКТЕРЫ

ГЛАВА 7. ТОРЖЕСТВО НАДЕЖДЫ

ЭПИЛОГ. ВИД СЗАДИ

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

КАЖДЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК И СРЕДУ в осеннем семестре я читаю лекции по истории "холодной войны" нескольким сотням студентов Йельского университета. При этом мне приходится постоянно напоминать себе, что почти никто из них не помнит ни одного из описываемых мною событий. Когда я говорю о Сталине и Трумэне, даже о Рейгане и Горбачеве, я с таким же успехом могу говорить о Наполеоне, Цезаре или Александре Македонском. Например, большинству выпускников 2005 года было всего пять лет, когда рухнула Берлинская стена. Они знают, что холодная война по-разному повлияла на их жизнь, потому что им рассказывали, как она повлияла на их семьи. Некоторые из них - далеко не все - понимают, что если бы в несколько критических моментов того конфликта было принято несколько других решений, то их жизни могло бы и не быть. Но мои студенты приходят на этот курс, не имея ни малейшего представления о том, как началась "холодная война", в чем ее суть и почему она закончилась именно так, как закончилась. Для них это история, не сильно отличающаяся от Пелопоннесской войны.

И тем не менее, узнавая больше о великом соперничестве, которое доминировало в последней половине прошлого века, большинство моих студентов очарованы, многие потрясены, а некоторые - как правило, после лекции о Кубинском ракетном кризисе - уходят с урока с трепетом. "Вот это да!" - восклицают они (я немного смягчаю). "Мы и не подозревали, что были так близки к этому!" А потом неизменно добавляют: "Потрясающе!". Для этого первого поколения после окончания холодной войны холодная война одновременно далека и опасна. Чего, спрашивают они, можно было опасаться от государства, которое оказалось таким же слабым, таким же неуклюжим и таким же временным, как Советский Союз? Но они также спрашивают себя и меня: как нам удалось выйти живыми из холодной войны?

Я написал эту книгу, чтобы попытаться ответить на эти вопросы, а также ответить - на гораздо менее космическом уровне - на другой вопрос, который регулярно задают мои студенты. От их внимания не ускользнуло, что я написал несколько предыдущих книг по истории "холодной войны"; более того, я регулярно задаю им одну, которая занимает почти 300 страниц только для того, чтобы добраться до 1962 года. "Разве нельзя охватить больше лет меньшим количеством слов?" - вежливо спрашивают некоторые из них. Вопрос вполне резонный, и он стал еще более резонен, когда мой грозный и убедительный агент Эндрю Уайли (Andrew Wylie) взялся убедить меня в необходимости создания короткой, полной и доступной книги о холодной войне - тактично намекнув, что мои предыдущие книги таковыми не являлись. Поскольку прислушиваться к мнению своих студентов и агента я считаю чуть менее важным, чем прислушиваться к мнению своей жены (которой эта идея тоже понравилась), проект показался мне достойным того, чтобы за него взяться.

Поэтому "Холодная война: новая история" предназначена, прежде всего, для нового поколения читателей, для которых "холодная война" никогда не была "текущими событиями". Я надеюсь, что читатели, пережившие холодную войну, также найдут этот том полезным, потому что, как сказал Маркс (Гручо, а не Карл), "Вне собаки книга - лучший друг человека. Внутри собаки слишком темно, чтобы читать". Пока шла холодная война, трудно было понять, что происходит. Теперь, когда она закончилась, когда начали открываться советские, восточноевропейские и китайские архивы, мы знаем гораздо больше: так много, что легко захлебнуться. Это еще одна причина для написания короткой книги. Она заставила меня применить ко всей этой новой информации простой тест на значимость, который прославил мой покойный коллега из Йельского университета Робин Уинкс: "Ну и что?".

Несколько слов о том, чем эта книга не является. Она не является оригинальным научным трудом. Историкам холодной войны многое покажется знакомым, отчасти потому, что я многое почерпнул из их работ, отчасти потому, что некоторые вещи я повторил в своих собственных. В книге также не делается попытка найти в "холодной войне" корни таких явлений, возникших после "холодной войны", как глобализация, этнические чистки, религиозный экстремизм, терроризм или информационная революция. Она также не вносит никакого вклада в теорию международных отношений - в этой области и без меня хватает своих проблем.

Я буду рад, если такой взгляд на "холодную войну" как на единое целое позволит по-новому взглянуть на ее составляющие. Особенно меня поразил оптимизм - качество, которое обычно не ассоциируется с холодной войной. Я уверен, что мир стал лучше от того, что этот конфликт разгорелся так, как он разгорелся, и выиграла та сторона, которая его выиграла. Сегодня никто не беспокоится ни о новой глобальной войне, ни о тотальном торжестве диктаторов, ни о перспективе конца цивилизации. Не так было, когда начиналась "холодная война". При всех ее опасностях, зверствах, издержках, отвлекающих факторах и моральных компромиссах холодная война, как и гражданская война в США, была необходимым соревнованием, раз и навсегда решившим фундаментальные вопросы. У нас нет причин скучать по ней. Но, учитывая альтернативы, у нас также нет причин сожалеть о том, что она состоялась.

Холодная война велась на разных уровнях и разными способами в разных местах в течение очень долгого времени. Любая попытка свести ее историю исключительно к роли великих сил, великих держав или великих лидеров не даст должного результата. Любая попытка описать ее в рамках простого хронологического повествования может