После смерти мужа Галина привыкла Новый год встречать в одиночестве: ставила искусственную елочку, привычно нарезала "Оливье" и пекла медовик. Вечером к ней заезжали дочь с мужем и внуками: они торопливо поздравляли мать, дарили подарки и исчезали, чтобы продолжить веселье уже в кругу друзей.

  Проводив родственников, женщина удобно располагалась в кресле и смотрела Голубой огонек. В полночь она выпивала бокал шампанского, а потом ждала двух часов, чтобы, как и все её земляки встретить Новый год уже по московскому времени.

  Вот и в этот наступивший 1979 год женщина уютно клевала носом под "Ритмы зарубежной эстрады" в ожидании боя Кремлевских курантов, когда сквозь дремоту услышала телефонный звонок.

  Зевающая женщина подошла к телефону, кинув рассеянный взгляд на часы. Стрелки показывали половину второго.

  - Галина Викторовна, - внезапно раздался в трубке голос явно подвыпившего начальства. - С Новым годом!

  - Спасибо, Даниил Егорович, - озадаченно откликнулась женщина, - И вас с праздником.

  "Это сколько же он на грудь принял, что про меня вспомнил?"

  Её недоумение можно было понять. Галина работала старшим диспетчером в сортировочном цехе местного почтамта. Полгода назад его возглавил Даниил Боган - мужчина вроде бы и молодой, но показавший себя на редкость вздорным типом. Вёл себя с подчиненными по-хамски, а те прозвали его Гавчуном, исподтишка пакостили и зачастую игнорировали даже вполне разумные распоряжения.

  В общем, Боган вряд ли мог позвонить, чтобы сделать Галине приятное. Так оно и оказалось.

  - Это... я... нет, вы, - Гавчун на пьяную голову запутался в местоимениях. - Короче, сейчас же поезжайте на сортировку!

  Галина опешила:

  - Сейчас? - потрясенно спросила она. - Зачем?

  - Там это... Зинка Лыгина кони двинула.

  - Чего? - женщина даже потрясла головой, решив, что, видимо, ещё спит.

  - Чего-чего... мне милиция позвонила, а я это... не могу сейчас. А кто-то должен из начальства присутствовать при дознании.

  "Понятно, куда ж ты такой пьяный попрешься!".

  - Я живу на другом конце города, - напомнила Галина. - Транспорт уже не ходит, а такси в новогоднюю ночь не дождешься.

  Боган что-то гневно прошипел и отключился. Не зная, как правильно поступить в столь сложной ситуации, взволнованная женщина позвонила на сортировку.

  Трубку поднял незнакомый мужчина.

  - Здравствуйте. Представьтесь и поясните причину вашего звонка.

  "Милиция" - поняла Галина. На сортировке отродясь никто так вежливо не изъяснялся.

  - Галина Викторовна Веткина. Я старшим диспетчером работаю. Начальство мне сейчас позвонило, чтобы приезжала, а я не знаю, как добраться до Жустово.

  - Диктуйте адрес, мы пришлем транспорт.

  Без малого час в ожидании машины замерзшая Галина притоптывала возле подъезда.

  "Удался праздник - ничего не скажешь. А ведь так мечтала вволю поспать, какой-нибудь фильм по телевизору хороший посмотреть. И вот на тебе - отдохнула!"

  Морозец нешуточно пощипывал нос и щеки, зато Галине не давали заскучать. Мимо то и дело проходили принаряженные в мишуру и маски развеселые компании с гармошками. И даже в третьем часу ночи в окружающих высотках светилось множество окон, и отовсюду неслись звуки музыки.

  Правда, для кого-то праздник уже закончился - из сугроба у подъезда торчала выставленная жильцами малюсенькая елочка с остатками мишуры на пушистых лапках. Галину всегда удивляли такие люди. Зачем покупать живую елку, чтобы, даже не успев толком на неё полюбоваться, сразу же после полуночи выставлять из дома?

  "И ведь не лень устраивать уборку едва ли не под звон курантов".

  Впрочем, странных людей она в своей жизни повидала немало.

  В ведении Галины была организация бесперебойной работы трех сортировочных цехов: письменного, посылочного и газетного.

  Труд сортировщиц был физически тяжелым (ведь посылки достигали 8 килограммов веса, а иные пачки газет весили и того больше), чрезвычайно грязным, и к тому же низко оплачиваемым, поэтому в цехах царила текучка кадров.

  Немудрено, что сюда шли работать в основном те, кто больше никуда не смог устроиться. Частенько попадались среди работниц и пьяницы, и условно осужденные или досрочно освобожденные, а также проститутки, которым милиция пригрозила статьей за тунеядство. Но в подавляющем большинстве здесь всё же работали деревенские девчонки, у которых не хватило терпения доучиться в ПТУ, а домой возвращаться не хотелось. Местному управлению связи принадлежало современное общежитие, и сортировщиц устраивали туда в первую очередь.

  В общем, контингент на предприятии подобрался сложный: сортировщицы запросто могли и загулять, и приглянувшуюся посылку распотрошить, и срочные почтовые переводы заслать на другой конец страны.

  Рассеянно выглядывая обещанную машину, Галина вспоминала графики работы сортировщиц. Обычно она раза три за день делала обход цехов, но в этом году 31 декабря выпало на воскресение. Впрочем, женщина прекрасно помнила, что смена, в которой обычно работала Зинаида Лыгина, ушла на выходные 30 декабря и должна была выйти только 3 января.

  "Какого рожна она делала на сортировке в Новогоднюю ночь? Неужели уговорили подмениться? Небывалый случай, чтобы кто-то согласился в такой праздник на подмену выйти. Да и вообще, в этой же смене Альбинка Смолкина работает. Им же нельзя встречаться - покалечат друг друга. Может Зинку того... она и убила?".

  Девушки приехали из одной деревни и когда-то были подружками. Но Альбина увела у Зинки жениха, и с тех пор между ними царила лютая вражда, хотя ветреный парень также легко бросил и разлучницу. Девушки несколько раз дрались, а уж как обзывали друг друга - у шоферов глаза завистливо округлялись