Стало быть, по правде-то, какого же я происхождения?» Сын подсказывает: в прошлый раз ты указал «адвокатского». А другой сын утверждает: «нет, духовного». На черновике герой набросал, что он «сын дворничихи и штукатура».

Рассказ очень смешной. Но для его героя, как и д ля многих тысяч ему подобных российских граждан, обозначить нужное происхождение (лучше всего — пролетарское) было вопросом выживания.

Это в наши дни, как грибы после дождя, стали появляться потомственные дворяне, князья, графы и т. п. Мода такая. А в 20-х годах элитой считались рабочие и крестьяне. Так что можно вполне понять Пантелеймона Романова, когда он усердно подчеркивал бедность родителей (отцу из-за бедности пришлось продать село и купить маленький хутор).

Детские годы будущего писателя ничем не отличались от жизни деревенских ребят из семей небольшого достатка. Летом вместе с деревенскими мужиками и ребятами косил траву, стерег скотину, караулил пчел, занимался молотьбой. Принимал участие в обычных деревенских развлечениях — любил петь и плясать, играл на гармонике. В общем, он ничем не выделялся из среды своих сверстников. Обычные ребячьи интересы были характерны и для Романова-гимназиста. Учился он неважно и даже оставался на второй год.

Жизнь в деревне, ее быт, люди, картины природы оставили глубокий отпечаток в сознании будущего писателя, и впоследствии, спустя годы, он будет обращаться в своем творчестве к картинам детства.

Тяга к сочинительству появилась у него уже в начальных классах гимназии. Лет в десять он пытается писать роман, и хотя вскоре бросает эту затею, но, познав радость творчества, создания нового мира, который рождается из собственного сознания, изнутри, Романов уже не отступится от своего призвания, не предаст его. Он присматривается к окружающим, вслушивается в их слова, задумывается над их поступками. Он еще ничего не создал, не написал, но писатель уже в нем живет. В последних классах гимназии он делает наброски повести о детстве, которая им будет завершена лишь через семнадцать лет, причем многие фрагменты и даже главы, написанные им в гимназии, войдут в неизменном виде в опубликованную в 1923 году книгу «Детство».

Поступив в 1905 году на юридический факультет Московского университета, Пантелеймон Романов уже через несколько месяцев покидает его. 15 сентября 1905 года он записал в дневнике: «Я нашел себе смысл жизни, нашел счастье жизни, моя жизнь — это непрерывное собирание, труд, творчество…» Не всякий решится на такой ответственный и решительный шаг. Для этого необходима огромная вера в свое призвание, в свои силы. Такая вера была у Ивана Алексеевича Бунина, когда он бросил гимназию, чтобы посвятить себя литературе. Такая вера поддерживала Романова во все годы становления его как писателя, — ведь никто в семье не поддерживал его, его поступки расценивали как блажь, смотрели на него как на дармоеда. Но он сумел преодолеть сопротивление внешних обстоятельств.

Его писательской школой стало творчество Пушкина, Льва Толстого, Достоевского, Гоголя, их он выбрал своими учителями.

Работает он кропотливо, относится к каждому слову, к каждой своей строчке строго, придирчиво. Когда читаешь прозу Романова, кажется, какая легкость и простота! Но стоит взглянуть на сохранившиеся в архивах рукописи, и скажешь: какой огромный труд! Романов шлифовал каждую фразу, вычеркивал абзацы и целые страницы, и все ради того, чтобы любой читатель мог его понять, чтобы между ним — автором — и любым читателем возникло полное взаимопонимание.

Лишь в 1911 году он публикует первый рассказ «Отец Федор», за ним последовали этюд «Суд», затем повесть «Писатель» (1915). Ни славы, ни материального достатка они не принесли. Для заработка Романов был вынужден около полутора лет прослужить конторщиком в банке. Правда, деятельность эта была связана с командировками и позволила писателю изъездить всю Русь с востока на запад и с севера на юг. В конечном итоге Романов не жалел: он лучше узнал родную страну, ее быт, ее людей. А ведь у писателя все идет в дело, любой опыт, любое знание. Ък, служба военным статистиком во время Мировой войны (на фронт его не взяли по причине почти полной глухоты на одно ухо из-за перенесенной в детстве болезни) помогла Романову написать несколько ярких страниц в 4-й и 5-й частях «Руси» — эпопеи, которую он задумал еще в 1907 году, писал потом всю жизнь и считал главным своим делом.

За свою относительно недолгую жизнь — Романов умер в апреле 1938 года, не дожив нескольких месяцев до 54-летия, — он успел сделать очень много: эпопея «Русь», романы «Новая скрижаль», «Товарищ Кисляков», «Собственность», сотни рассказов, несколько пьес… Его книга о процессе художественного творчества «Наука зрения» до сих пор не опубликована. В различных архивах хранятся его дневники, записные книжки, рукописи теоретических работ — все это когда-нибудь дойдет до читателей, и тогда только в полной мере придет осознание, что Пантелеймон Романов не просто один из талантливых русских писателей XX века, а действительно крупный, умный, самобытный художник, каких не столь уж много породила русская земля в трагическую эпоху потрясений, преступлений, побед и потерь.

Сам Романов полагал, что самое большое его достижение — эпопея «Русь», в которой он мыслил выразить свою эпоху и показать русского человека, русский характер во всех его ипостасях, в переломные в буквальном смысле моменты истории. Писатель считал, что всю глубину его произведения еще не скоро поймут. Возможно, он был и прав, и когда наконец кто-то найдет где-нибудь в архиве последнюю, 6-ю часть эпопеи, замысел его сочинения раскроется адекватно перед нами, потомками, и мы сумеем и правильно понять и оценить это творение.

Однако сегодня, когда нам доступно все напечатанное Романовым, мы все же отдадим предпочтение его небольшим рассказам.

Да, конечно, и его замечательная повесть «Детство», и романы «Товарищ Кисляков» и «Собственность» могли бы стать гордостью любой литературы, любой страны. Его комедия «Землетрясение» (1923), раздерганная на цитаты десятками советских юмористов и сатириков первой половины XX века, — первоклассное произведение, столь же глубокое сколько по-настоящему искрящееся смехом, шуткой, ненадуманным юмором.

И все же настоящим открытием, настоящим самобытным вкладом в русскую литературу XX столетия стали его юмористические рассказы, лаконичные, острые, меткие, глубокие.

Каждый большой художник, говорил Лев Толстой, создает и новую форму произведения. В подтверждение своей мысли он назвал «Мертвые души» Гоголя, лермонтовского «Героя нашего времени», «Записки