Ю.Сотник РАССКАЗЫ

Невиданная птица

По тропинке, что вилась над обрывистым берегом реки, шли с удочками трое ребят. Впереди шагал Вася в отцовской шинели, просторным балахоном свисавшей до самых пят, и в пилотке, сползавшей на нос. За ним шёл Дима — сын врача, который снимал комнату у Васиного отца. Сзади всех, придерживая у подбородка края накинутого на голову тёплого платка, семенила младшая Васина сестрёнка Нюша.

Солнце зашло недавно, однако было темно, как ночью, потому что небо закрывали густые клубящиеся тучи. Изредка и не надолго тучи разрывались, и в образовавшийся просвет проглядывали зеленоватое небо и бледные звёзды. Время от времени набегал ветерок, и тогда большое ржаное поле справа от тропинки глухо шелестело колосьями.

Слева, под обрывом, поблёскивала река, а за ней, на низком берегу, почти у самой воды, топорщился чёрный лес.

— Полпути прошли, — не оборачиваясь, сказал Вася. — Теперь ещё метров триста и — вниз, а там такой омут, что ахнешь.

— Такой омут… мне аж с ручками, — подтвердила Нюша.

Дима шёл, зажав удочки подмышкой, сунув руки в карманы серого пальто. Вид у него был сонный, недовольный.

— Глупо! — сказал он зевнув.

— Чего? — обернулся Вася.

— Глупо было так рано выходить. Могли бы поспать до полуночи.

— Рановато, конечно, зато у костра посидим и самую зорьку застанем. У нас знаешь какая рыба? Если на самой-самой зорьке придёшь — килограмма три наловишь, а чуть солнышко показалось — и как отрезало, не клюёт.

— Ну, насчёт трёх килограммов это вы, Васечка, того… немножко хватили.

— Ну, три не три, а знаешь, сколько я прошлый раз наловил? Восемь штук вот таких ершей да ещё две плотички.

— Так бы и говорил «восемь ершей». А то — три килограмма! Любишь ты фантазировать!

Вася больше не спорил. Он замедлил шаги и приглушённо сказал:

— Нюшк!

— А?

— Покажем Димке то место?

— Ага! Димка, сейчас мы тебе такое место покажем!.. Ты прямо умрёшь со страху.

— Какое место?

— Увидишь… Васька, ничего ему не говори!

Вася прошёл ещё немного и вдруг остановился.

— Тут, — сказал он шёпотом.

На том берегу у самой воды росли две большие корявые ветлы. За ними виднелась лужайка, отлого спускавшаяся к реке, а в конце лужайки, наполовину закрытые вётлами, неясно белели стены большого дома.

Нюша крепко держалась за рукав Диминого пальто:

— Страшно как!.. Вот увидишь.

Вася подошёл к ним поближе. Его лицо, овальное, с носом, похожим на кнопку, было очень серьёзно.

— Слушай! — шепнул он и, набрав в лёгкие воздуху, крикнул: — Эй!

— Эй! — послышалось с того берега, да так громко, что Дима вздрогнул.

— Эй! — донеслось ещё раз, но уже глуше, отдалённей.

— Эй! — отозвалось где-то совсем далеко.

— Страшно, да? — спросил Вася.

Дима пожал плечами.

— Страшного ничего нет… — начал было он и осёкся.

— …ашного ничего нет, — отчётливо сказал противоположный берег.

— …ничего нет, — прокатилось в конце лужайки.

— …чего нет, — замерло вдали.

Дима помолчал и продолжал, на этот раз топотом:

— Обыкновенное эхо. Отражение звука.

— Сам знаю, что отражение, а всё-таки боязно. Будто кто-то в развалинах сидит и дразнится.

— В каких развалинах?

— А вон там. Видишь, белые? Там санаторий был, а в сорок первом его разбомбило: фашист не долетел до Москвы и все фугаски тут побросал.

— Восстанавливают его?

— А что восстанавливать? Только две стены остались.

— Говорят, новый построили. В другом месте, — добавила Нюша.

Ребята помолчали. Никому больше не хотелось тревожить эхо. Над рекой стояла мёртвая тишина.

— Идём? — прошептал Вася.

— Пошли! — ответил Дима, но ребята не успели двинуться с места.

Нюша случайно оглянулась на ржаное поле, колосья которого сливались вдали в темно-серую муть. Мальчики заметили, что глаза у Васиной сестрёнки странно расширились. Взглянули и они в ту сторону, куда смотрела Нюша. Взглянули — и на мгновение оцепенели.

Над рожью по направлению к ним, быстро увеличиваясь в размерах, неслась какая-то тень. Прошло не больше секунды. Нюша тихонько вскрикнула и присела, мальчики, словно по команде, припали к земле.

В каких-нибудь трёх метрах от ребят пролетела огромная, невиданная птица. Распластав в воздухе чёрные крылья, она мелькнула над тропинкой, бесшумно скользнула над рекой и скрылась в тёмной листве одной из вётел, что росли на противоположном берегу. Оттуда донёсся лёгкий шорох, потом всё стихло, как будто ничего и не было.

Очень долго ребята боялись шевельнуться. Нюша сидела на корточках, закрывшись платком. Мальчики стояли на коленях, опираясь на локти, пригнув головы к земле. Лишь минуты через две Нюша тихо прошептала:

— Вася!.. Ой, Вася!.. Что это такое было?

Вася осторожно приподнял голову, поправил пилотку.

— Дима… Видел?

Тот молча кивнул головой.

— Птица, да?

Не меняя позы, Дима пожал плечами.

— На ту ветлу села. Да?

Дима опять кивнул.

Вася медленно выпрямился, но продолжал стоять на коленях. Все трое смотрели на ветлу за рекой. Однако в тёмной листве её ничего невозможно было разглядеть.

— Орлов таких не бывает, — снова зашептал Вася. — И журавлей таких не бывает: каждое крыло больше метра!

— Такой… только этот… кондор бывает, — сказала Нюша.

— Кто?

— Кондор. Помните, в «Детях капитана Гранта»? Как он мальчишку унёс…

Все опять умолкли. Вётлы на том берегу были совершенно неподвижны, и оттуда не доносилось ни звука.

— Притаилась. Высматривает нас, — прошептал Вася.

Дима припал ещё ниже к земле и пополз в том направлении, откуда они пришли. За ним поползла Нюша, скребя землю носками маленьких сапожек, за Нюшей — Вася, путаясь в своей шинели.

Пилотка опять съехала Васе на глаза. Он наткнулся лицом на кустик репейника и вскрикнул.

— Ой! Ой! Ой! — трижды отозвалось за речкой.

Все трое вскочили, словно подброшенные, и помчались вдоль обрыва.

Метров триста, если не больше, бежали ребята, пока не очутились на улице маленькой деревушки, у ворот своего дома. Остановившись, они долго не произносили ни слова. Все трое только тем и занимались, что дышали. Дима обмахивался кепкой, Нюша махала приподнятым над головой краем платка, Вася вытирал лицо пилоткой. Взмокшие светлые волосы его торчали вихрами во все стороны.

— Глупо! — сказал наконец Дима.

— Чего глупо?

— Кондоры в Советском Союзе не водятся.

— А что же