Петр Семилетов Запил под Хендрикса

Глава 1 Культ Чучи

Наматываем катушку. Чем больше витков, тем больше сопротивление. Тогда-то и вступает в силу основной закон ноль на массу. Выпадают игреки. Тема диссертации Сявыного отца Николая. Нарочно переехали в другой район, дабы никто не мешал писать диссертацию. И враги чтоб не знали. Врагов много, каждый может вломиться и похитить бумаги. Одна формула убьет человечество! Надо осторожнее.

Сява тоже уже сейчас проявляет задатки, он молодой ученый, но вынужден скрывать. В новой школе притирается трудно. Ведет себя неестественно — еще бы, такой груз в себе нести. Сын гениального отца, да от своих мыслей в голове тесно. И музыкант.

Проверяй музыку и поэзию математикой. Математику находи в кислых щах и цветках одуванчика. Физика тоже к этому причастна — ноль на массу. Учитель физики эту формулу не знает.

Борис Константинович — учитель физики, похож на обиженного пузатого вороненка. Пиджак — нараспашку, усы как обувная щетка, лоб кажется выше из-за лысины. А формулы не знает. Сява однажды написал ее на доске, во время перемены. Борис Константинович заходит, видит — поражается! — спрашивает:

— Кто это написал?

Все молчат. Сява тоже. Пусть учитель понервничает. Каково это — понимать, что в классе скрытно присутствует человек вселенского масштаба, способный ногтем перевернуть мир?

Математику проверяй аккордом. Сява носит повязку на голове и отращивает до плеч волосы. Длинные волосы зеркально отражают отрицательную энергию — поэтому у всех шаманов такие. Черный напульсник на запястье, кожанка — с виду он рокер. Здоровенный ноготь на мизинце.

В магазин на Володарского — каждую неделю. Улицу просто задавили высотные дома. Бурые, рыжие. Голову поднимаешь, неба не видишь. Нависают они, дома. Дальше — старая часть улочки сохранилась. Унылый желтушный домик на два этажа. В нем прохладный подвал с магазином. Там всегда играет тяжелая музыка, продаются кассеты и диски, футболки и кожаные браслеты с клёпками. А у входа пестрят бумажками объявления. Нужен гитарист. Я вокалист и собираю группу. Жанр такой-то.

Сява однажды прочитал — нужен гитарист в группу, играющую блэк-металл. А у Сявы есть гитара. Он знает аккорды и умеет читать табулатуры. Сява оторвал телефончик, позвонил из автомата, чтобы не вычислили. Надо шифроваться. Оставляй следы в истории, когда этого хочешь.

Договорился о встрече с каким-то — как его? Виталиком! Тот играл на басу. Сява пришел в гараж на репетицию группы. Гараж на отшибе, около Святошино.

Внутри оборудована почти студия. Пахнет сырым бетоном, всё в кабелях. Установка ударная, с носками в бас-бочке. Синтезатор у стены. Виталик улыбается:

— Видишь, всё как положено!

Кроме него, в гараже еще были мрачный ударник с квадратной головой и девушка-вокалистка. У девушки волосы длинные, а лицо круглое и доброе, как блин. Сява достал гитару из чехла, спросил:

— Можно подключиться?

— Вот педалька, вот комбик, — Виталий хозяином себя вёл. Это его дядя занимался музыкой серьезно. Гараж был дядин. Дядя приходил сюда, нажимал на клавиши синтезатора, бил в барабаны, и таким образом удовлетворялся на неделю вперед.

Сява воткнул кабель в гитару, покрутил на комбике громкость, бренькнул по струнам и сказал:

— Сейчас я покажу вам запил под Хендрикса.

Через пятнадцать минут Сява выходит из гаража. Впереди — пыльная, пустая улица, нагретая садящимся солнцем. За спиной у Сявы — гитара в черном чехле. А руки бурые от крови. Деку гитары он оттёр тряпками, а вот с рук не вышло. В гараже мертвая тишина. Сява ныкнулся в щель между гаражами. В нос ударило старой мочой. Вероятно, здесь у водителей отхожее место. Двинул вглубь, вышел в заброшенный сад. Стал пробираться, по ходу сорвал пучок листьев, начал водить ими по ладоням, но к бурости лишь прибавилась зелень, запахло кислым.

В следующий раз он пришел в подвальный магазин и спросил продавца, не слышал ли о происшествии. Тот не слышал. А Сява думал, что милиция будет ходить, расследовать. И в газетах ничего не написали. Сява сказал отцу — покупай больше газет, хочу быть эрудитом как ты. Николай несколько недель приносил домой газеты стопками. А сын всё читает. А потом Сяве сообщили по телевизору:

— Пойдешь в район треугольника Т!

Мало ли что? Но всё же достал карту, начал искать похожее улиц пересечение. А таких много. Все обойти? Теоретически возможно. Сейчас Сява много мотается по городу. Найти надо одного человека.

На Соломенке есть кирпичный дом на краю горы, куда уже не ходит трамвай. В доме том живет профессор точных наук Тимофей Чуча. У него нет телефона. Чуча — научный руководитель папы Сявы. Когда трамвайные пути разобрали, связь ученика с учителем прервалась.

Со стороны Николая в ход пошли колдовские доски и вращающиеся столы. В глухую полночь отец с сыном выходили на перекресток, чертили мелом тайные знаки и кувыркались. Чуча не отзывался. Однажды, когда вспыхивала и громыхала летняя, освежающая и расчетливая гроза, Николай забеспокоился:

— Я чувствую, худо с Чучей.

Как обычно, в бигудях и халате, Николай был похож на домохозяйку, только что заправившую бельем стиральную машину и ждущую по телевизору любимый сериал.

— Может быть, Чуча сейчас на Луне, — продолжал Николай, — С его способностями и доступом к лаборатории Главной космической академии наук, не исключено, что профессор исследует селенитов.

Сява почти каждый день едет на Соломенку. То едет, а то пешком от вокзала идет. Кругом стройки! А потом — ярусами, лестница в глубоком зеленом овраге, на гору взбирается. И посередке — ручей течет. Берега оврага травой-муравой покрыты. Между ярусами лестницы — ухоженные перебеги, аллеи со скамейками. Замечает Сява парочку, подходит и спрашивает:

— Вам серенаду спеть? — а он с гитарой туда ходит. Однажды ему ответили:

— Иди мальчик!

Дело было вечером. Темно. Сява огляделся — тихо, прохожих нет.

— Сейчас я покажу вам запил под Хендрикса!

И гитару принялся расчехлять. Повезло — есть ручей, можно смыть кровь. Неделю не появлялся в этих краях. Прошло время, забылось — осмелел, опять начал Чучу искать. Надо перебарывать себя. Трус тот, кто не борется со страхом.

Наверху лестницы — улочка затаённая, в тени деревьев. Стоит киоск, там продаётся съедобная всячина и очень вкусные жвачки хуба-буба. Почему-то в этом районе, и еще в огромном переходе возле станции метро Лыбедская. А так нигде больше в городе нет. Сява закупится жвачками на месяц вперед, потом ходит — наслаждается. Хочет натренировать себе челюсти как у бультерьера. Будет так —