Алексей Игнатов Второй шанс на жизнь

Он умирал, и знал, что спасения нет. Или не было — до того дня, как новый врач вошел в его комнату.

Обычно жизнь не дает второго шанса и длится совсем недолго, а смерть приходит раз и навсегда. Утешительные мечты о рае и новом рождении не волновали ту кучу немощной плоти, которая пока еще носила имя Артен Шекрам. Он не верил ни в ад, ни в перерождение, ни в тьму, которая ждет на той стороне. Нет никакой той стороны! Есть только полное исчезновение. Еще 20 лет назад он бы посмеялся над чужими страхами, и сказал, что раз нет загробной жизни, то и бояться нечего. Что пока есть он сам — нет смерти, а когда придет смерть, не будет его, так что с костлявой старухой он никогда не встретится.

А теперь он умирал и боялся, и никакие рассуждения не могли победить этот страх. Его единственный шанс ускользал, его ноги сменились колесами кресла, а в груди билось уже шестое сердце за его долгую жизнь. За девяносто восемь лет жизнь может наскучить кому угодно, но только не ему. Он столько еще не сделал! Даже в девяносто восемь лет он все еще слишком молод, что бы умереть.

Всего два года назад он развелся с пятой женой. Пять жен, восемь детей и внуки, которых он никогда не считал, жили в четырех разных странах и мечтали о наследстве, которое не получат. Не за тем он прошел путь от мелкого вора до обладателя состояния в триста миллионов, что бы раздать все никчемным бездельникам. Он сам заработал свои деньги, и если его дети на это не способны, то они заслужили свою нищету! Шекрам высылал им чеки на сумму, установленную судом при разводе, добавлял ровно один флорин сверху, и сминал чек, прежде чем положить его в конверт. Грязный и мятый чек — все, чего они заслуживали.

А он заслужил все остальное! Но тело его умирало, и он плакал по ночам и кричал на прислугу днем. Он выписывал чеки врачам и подавал на них в суд, когда становилось хуже. И когда показалось, что хуже стать уже не может, новый врач вошел в его комнату.

— Добрый день, господин Шекрам! — поздоровался он. Серьезный, немолодой уже мужчина, в обязательном белом халате. Он вошел, как человек, который делает это постоянно, спокойно и уверено. Отпихнул в сторону стол с медицинский приборами. Открыл металлический кейс, и Шекрам увидел незнакомый аппарат внутри него. Он потратил состояние на разработку медицинского оборудования для самого себя, но такого пока не встречал. Как не встречал и самого врача.

— Ты кто? — спросил Шекрам.

— Я? Ваш доктор. Доктор Нарсен Жетар.

— А где?.. — Шекрам закашлялся и не смог закончить вопрос, но врач закончил за него.

— Где доктор Кристоферсон? Он пока не придет. Сегодня я за него.

— Я не приказывал менять врача!

— Поверьте, это исключительно моя собственная инициатива. Не вините своего доктора, я сам меняю людей, как хочу, и никого не спрашиваю.

Он говорил, пока пальцы танцевали на кнопках клавиатуры прибора в кейсе. Экран засветился, рисуя круги из тонких разноцветных линий над горящим внизу символом бесконечности.

— И не вините меня, за то, что я сделаю, — продолжал доктор. — Лучше сразу показать, чем потратить час на ваши уговоры. Доктор Кристоферсон сейчас отдыхает — не по своей воле, я помог ему крепко уснуть. А вот его медсестра, очаровательная Хелена, здесь, в соседней комнате, пытается привести доктора в сознание. Вот она! — доктор ткнул пальцем в один из кругов на экране.

Шекрам попытался сесть, но тело, привязанное к кровати трубками капельниц, не желало двигаться.

— Не волнуйтесь, вам тут нет никакой угрозы! — доктор придавил старика к подушке. — Просто учтите, что это все ради вас, ради спасения вашей жизни! Это будет странно, но не долго. Бесплатно, во всяком случае!

На клавиатуре не было драматичной красной кнопки с надписью «Старт» или чего-то подобного, только обычный стандартный Enter. Его и нажал доктор. Голову Шекрама зажгло огнем. Он поднял дрожащую сморщенную руку своего почти столетнего тела, что бы ударить полоумного доктора и умереть так же, как жил — в драке, причиняя боль. Рука прошла половину пути, медленно и тяжело, но что-то щелкнуло, и тяжесть исчезла. Рука рванулась вверх и ударила его по лицу. Он потер ушибленную губу. Рука двигалась легко, свободно и не было в ней никакой боли. Рука, пальцы которой испачкались в губной помаде. Тонкие женские пальцы, с длинными ногтями.

Шекрам поднял руку к лицу. Это какая-то галлюцинация! Рука явно женская. Только теперь он понял, что не лежит в своей постели, а стоит на коленях в другом месте, в какой-то комнате. Реинкарнация реальна? Он умер и переродился? Но почему во взрослое тело? Он опустил взгляд, и вместе пижамы, мешком висящей на истощенном стариковском теле, увидел тесный белоснежный халат. А ниже — тело доктора Кристоферсона, лежащее на полу. Над ним он и склонился, стоя на коленях. Шекрам вскочил. Метнулся в сторону и больно ударился о стол. Ноги в туфельках на каблуках не слишком подходят для прыжков и бега, и он упал на пол.

А потом все исчезло. Кошмар закончился, и он снова лежал на кровати, а тело снова болело. Он поднял руку. Привычная рука, медленная, сморщенная, покрытая пятнами.

— Вы вернулись? Все в порядке? Не считая шока, конечно?

Доктор Жетар отключил прибор и закрыл крышку.

— Простите мне эту маленькую шалость с женским телом, но доктор Кристоферсон не поверил, что я ваш новый врач, и мне пришлось его усыпить, так что кроме медсестры никого доступного не осталось. А убеждать вас на словах, без демонстрации — безнадежное дело. Кстати, я поставил камеру в соседней комнате, что бы вы ни подумали, что это все вам померещилось. Посмотрите?

Доктор Жетар вынул телефон и показал Шекраму картинку из соседней комнаты. Доктор Кристоферсон лежал без сознания на полу, а изумленная медсестра сидела рядом и не понимала, что случилось.

— Бедняжка сбита с толку! — посочувствовал Жетар, вполне от души. — Она нашла тело доктора, и как раз смотрела, умер он или спит, как вдруг — бах! Ей мерещится, что она — дряхлый старый пень в кровати, ровесник динозавров, и что у нее все болит. А потом — бах! И она снова в своем теле. Но мы-то знаем, что ей не померещилось. Посмотрим, что было чуть раньше, или вы поверите на слово?

На слово Шекрам не верил даже себе, и они посмотрели — как Хелена видит внезапно уснувшего доктора, как наклоняется к нему, а потом вдруг бьет себя ладонью по лицу, кричит, вскакивает и падает на пол, ударившись по пути о стол. Падает не Хелена, а Артен Шекрам, занявший ее тело. Он еще пытался понять, что случилось, и пока только один вопрос приходил в голову:

— Как ты прошел охрану?

— Неожиданно! Не думал, что вас