Дэвид БРИН СЛЕДУЯ ПРИРОДЕ

Спору нет, натуральные продукты полезней. От гамбургеров же — тромбы в сосудах, и к тому же, чтобы их поджарить, нужно вырубить несколько акров леса. Надо питаться, как в каменном веке: предки наши копали коренья, много двигались и всегда были малость голодными. Утверждают, что так.

И все же я опешил, когда жена предложила отведать термитов.

— Попробуй, солнышко. Хотя бы одного. Вкуснятина.

Гея уже распаковала коробку с термитником. Я поставил кейс на пол. Полчища тварей цвета сырого теста ползали под прозрачной пластиковой крышкой, обихаживали свою толстуху «королеву», пожирали какие-то кухонные отходы — словом, чувствовали себя вольготно в моем доме.

Гея протянула мне палочку отполированного псевдодерева.

— Гляди! Этой штучкой ты достанешь себе на манер тропических обезьян несколько славных толстячков.

Я уставился на термитное царство, заполнившее последнее свободное пространство между шкафчиком-оранжереей для домашнего выращивания овощей и полками с сублимированным мясом.

— Но… мы же договаривались… Наша квартира такая маленькая…

— Радость моя, тебе понравится, гарантирую. И потом, разве маленькому не нужны белки и витамины?

Она положила мою руку на свой округлившийся живот — этот жест обычно снимал любые возражения. Только на сей раз все взбунтовалось внутри моего живота.

— Но ведь аппарат «Бросай закваску — получишь мясо» производит необходимые ингредиенты. — Я показал на агрегат, занимавший половину ванной для гостей. Он конденсировал питательные испарения от котлет из искусственного фарша.

— Там все ненастоящее. — Гея недовольно поморщилась. — Ты попробуй натуральную пищу, ну, давай! Вспомни, они это показывают по каналу «Следуя природе».

— Я… не думаю…

— Смотри, демонстрирую!

Она просунула пластиковую палочку во входное отверстие термитника, чтобы выудить шестиногую жертву. От сосредоточенности высунула кончик языка, и всю ее — от «конского хвоста» до обтянутого юбкой живота — охватила азартная дрожь.

— Поймала! — Гея вытащила извивающееся насекомое и поднесла его к губам.

— Ты что, на самом деле…

Я ощутил горловой спазм: термит уже почти скрылся у нее во рту.

На лице жены — блаженство.

— М-м-м, какой хрустящий! — она причмокнула, и я увидел еще дергающееся брюшко насекомого.

Я нашел в себе достаточно мужества, чтобы небрежно и с достоинством бросить ей:

— Ты хоть… не говори с набитым ртом.

Повернулся и добавил:

— Если понадоблюсь — я в своей игровой комнате.

Гея снова все переделала в нашей спальне. Теперь узкая комната плавно переходила в тропический лес, где пронзительно кричали птицы и стоял туман от ревущего водопада. Но из-за этих эффектных затей можно было споткнуться о кровать, поэтому я выключил голограмму. Видеостена стала серой, наступила тишина. Остался «невыключенным» только подлинный кусочек миниатюрных джунглей: прихотливое сплетение комнатных растений, долженствующих поставлять беременной женщине более чистый кислород, нежели тот, которым она может дышать из специальных баллончиков.

Продираясь сквозь ползучие побеги и инжирные карликовые деревца, я наконец добрался до бельевой корзины, закамуфлированной мхом, и бросил туда одежду, в которой хожу на работу. Аппарат «Чист и свеж» уже продезинфицировал, почистил и сложил мое тренировочное облачение. Я натянул костюм, он был теплый и льнул к коже. Одеяние из органических и электропроводящих нитей плотно облегало, вибрируя в предвкушении игры.

На работе все шло наперекосяк. В транспортном туннеле, по которому я добираюсь домой, машины еле ползут, и всю неделю зашкаливало прибор-определитель уровня смога. Термиты явились последней каплей.

— Начнем, пожалуй, — пробормотал я. — А то сегодня никакой добычи.

Длинный Дротик выследил матерого самца антилопы.

— Он хромает, — произнес мой напарник, поднимаясь с корточек, и показал на точку в высохшей саванне, ярдах в ста от нас. — Это после встречи со львом.

Я закончил разминку и, поднявшись на ноги, стал всматриваться поверх сложенной из валунов стенки в направлении жилистой руки Длинного Дротика. Одно животное стояло отдельно от стада. Принюхиваясь к переменчивому ветру, оно повернулось, и я увидел у него на боку багровые отметины от когтей. Что и говорить, легкая добыча, не в пример воскресной, когда мы охотились на разъяренного носорога. Программа виртуальной реальности, должно быть, уловила, что у меня был скверный денек.

Пальцы мои поглаживали копье: знакомые зарубки, шишковатые наросты. Иллюзия древней, первобытной власти.

— Загонщики готовы, Вождь.

Я кивнул:

— Тогда — за дело.

Длинный Дротик сложил губы трубочкой и сымитировал звук, который издает птица-медоуказчик. Вскоре животные зафыркали: ветер подул в их сторону, и они учуяли оскорбительный запах человека. В ста ядрах по другую сторону стада, там, где почти лишенные растительности пампасы переходили в неясные очертания зарослей акации, я увидел остальных охотников, крадучись пробиравшихся вперед.

Мои охотники. Мое племя.

Я испытал искушение — протянуть руку к виртуал-шлему, дававшему глазам и ушам информацию о несуществующем мире, и подрегулировать его, чтобы… увеличить изображение отдельных человеческих фигур. Увы, за исключением Длинного Дротика, я не видел вблизи остальных охотников. Хорошие программы с дополнительными действующими лицами недешевы, а у нас будет ребенок, и деньги нужны на массу других вещей.

Господи, надо же было купить этот мерзкий термитник. Отвращение усилилось от поступившего в кровь адреналина. Никогда не доверяй собирателю. Таково было твердое убеждение охотников. Люби их, защищай, будь готов умереть за них, но всегда помни: их интересы — другие.

Загонщики встали и закричали. Антилопы попятились, а потом развернулись и поскакали к нам. Длинный Дротик прошипел: «Гон начался!»

Специальный настил — имитатор поверхности земли — загудел под моими ногами, создавая впечатление топота сотен копыт. В сенсорных наушниках послышался исступленный рев животных, в паническом страхе несущихся нам навстречу. В безумных глазах одно страстное желание — спастись. Стиснув копье взмокшими ладонями, я припал к земле. Гигантскими прыжками проносились надо мной грациозные животные, их грудные клетки вздымались.

А тем временем во мне звучала еле уловимая, на инфразвуке, мантра: «Я — часть природы… я — с природой».

Мы