не очень была мне рада, боялась. А когда родила мальчика вообще перестала себя сдерживать, и стала меня обижать. Она знала кто я и просто боялась. Она начала врать и наговаривать. И так преуспела в этом, что и сама себе верила. Однажды когда отец был пьян она исцарапала себе руки и сказала что это я сделала. Отец с пьяну ей поверил. Страшен он, и не ведает что делает в гневе. Глаза наливаются кровью, лицо искажается, он ужасен. Он меня побил, жена его не ожидала даже что он способен на такое. Да было поздно. Я видела что она была испугана и даже сожалела. Рана на спине загноилась, хотя у меня все быстро заживает. Было так больно и обидно. Книжки сожгли, до сих пор помню как они ярко горели. Брат все время плакал, всегда, день и ночь. Отец постоянно был зол. Мачеха тоже. Я слышала из сарая как они ругались. Тогда впервые я решила сбежать, надежда сгорела вместе с книгами что моя жизнь изменится. Спина зажила, я выжидала. Подгадала момент и смогла открыть замок. У меня была фора ночь, я это понимала. Почему-то я решила, что когда сниму оковы то смогу перекинуться и убежать далеко далеко… У меня не было особого плана, главное далеко уйти. Я смогла бесшумно уйти не потревожив собак. Я бежала, да только перекинуться не получалось. Отец меня конечно же нашёл. Да только домой не привел. До реки …

— Что дальше?

— А дальше все. Я не сопротивлялась. Он загнал меня собаками, сил не было.

Никон был обескуражен. Он не поверил. В его понимании мира такова не может быть, хотя … Люди способны на страшные поступки. Ливада протянула руки к очагу на земле, пальцы дрожали. Она заговорила.

— Мне иногда кажется что я все придумала, про маму оборотня. И что она была просто строптивой женщиной. И что я просто нелюбимая дочь злого человека. Не молчи, скажи что думаешь!?

— Не знаю что я думаю. Такое придумать надо талант иметь. Но раны и шея говорят лучше слов. Ты не врешь. Как же ты спаслась в реке?

— Не знаю, плавать не умею. Помню что тянуло в низ, было очень холодно! И темно, и слова отца что скажет всем, что не нашёл и, что давно надо было это сделать.

— Ты его просила не делать этого?

— Нет, с пяти лет я не говорила с ним. Не могла себя заставить. Я так его боюсь что немею когда вижу.

— Немыслимо…

— Не прогоняй, я сама уйду, только немного окрепну.

— Да, так и сделаем. Ливада, не беспокойся, набирайся сил, не прогоню. Ты не первый оборотень с кем я знаком. Мне на вашего «брата» везет. Тайлину правда в первые вижу. Дивно даже. Этот вид оборотней очень далеко от сюда обитает.

— Я иногда думаю что я просто человек. В животной форме родилась и больше не было смены ипостаси. Если бы не мой слух и нюх и быстро не заживали раны я бы считала себя просто человеком.

— Раны и правда быстро заживают. Я это заметил. Ты кушай, мне подумать надо.

— А кого из оборотней вы видели? Так интересно!

— Лисицу, та еще заноза. Ласка встречалась. Медведи как то мимо проходили, целая семья.

— Ого!

— Лисица иногда прибегает, хорошая девка хоть и пакостница. Ливада, а ты знаешь где жила?

— Охотное, село такое.

— Слыхал, далеко тебя река отнесла! А отца как звать?

— Троян

— Не слыхал.

Никос ел, куча вопросов было в голове, да не спросил он больше не чего. Видел что Ливада перестала нервничать и труситься, расслабилась. Не хотел ее снова своими вопросами расстраивать. Зато она, наелась, щеки покраснели, проснулось любопытство и свет в глазах.

— А у вас есть книги?

— Были, не знаю где лежат где-то в доме. Я не люблю особо читать. Хотя обучен грамоте.

— Можно я завтра по свету поищу?

— Ищи

— Тут очень тихо, люди живут по соседству?

— Нет, я одиночка. До ближайшего поселения день пути. Мне нравиться одному жить.

— Я поняла, хотя не понимаю. Людям свойственно жить в общинах, семьях.

Никос промолчал. Он не хотел на сегодня разговоров, хватило с лихвой истории бедолаги. Темнело, он молча собрал посуду, залил очаг водой, и пошли они спать. Ливада не стала донимать его, и пошла отдыхать. Она умела сдерживать свои порывы и любопытство.

Утром Ливада принялась искать книги, а для этого пришлось хорошо потрудиться. Отец ей говорил что книги это ценность и их берегут, дорого стоят. Ливада очень удивилась когда нашла книги под топчаном. Пыльные, местами съеденные мышами, помятые. Она с грустью смотрела на кожаные обгрызаные обложки. Никос не отличался любовью к порядку. Ливада пол дня убиралась в доме и кучи грязи намела. Поснимала паутину, чем разогнала пауков недовольных ее вмешательство в их жизнь. Гору мышиных «подарков» и мух дохлых намела сухой метелкой. Натерла окна, и содрала осиное гнездо, даже без последствий. Никос остался доволен. Нашёлся потерянный кинжал, и капкан, и еще некоторые нужные вещи. Было видно что девчонка приучена хорошо наводить порядок. Все делала сноровисто и прилежно. И готовить тоже умела. Никос задумался чем ей помочь, куда отправить. Она молода ей еще не поздно учиться, только мастерам за науку платить надо а денег нет.

Ливада тоже думала что же делать ей, куда идти и где строить свою жизнь. Никос добр, ну всему есть предел. Он часто хмур и ему любо жить одному со своей козой которая бодается и орет постоянно. Тело зажило и только белесые шрамы остались. А шрамы души еще болят. Ливада старалась отгонять воспоминания, и очень старалась. Она не хотела думать и варить мысли и обиды. Если жить прошлым и все время вспоминать не останется сил и времени жить в настоящем и строить планы будущего. Никос спросил ее как то за обедом, хочет ли она наказать отца, отомстить? — Нет! Ответила она, — Он и так забрал много у меня в прошлом, тратить на него будущее я не хочу. Никон остался доволен ее ответом.

2 глава

Никос пришёл с рыбалки и принёс улов, с десяток крупных серых рыбешек. Бросил удочку на крышу сушится, а рыбу поставил в ведре на скамью у избы. Ливада в огородике рвала сорняки и не видела что хозяин избы вернулся.

— Ливада, я вернулся!

— Слышу!

Никос подошёл ближе и осмотрел изменившийся вид его огорода.

— Умница! Какая чистота! Хорошо потрудилась!

— Как улов?

Улыбаясь спросила Ливада. Солнце слепила глаза, одной рукой прикрыв глаза и щурясь смотрела на добытчика.

— Хороший, идем чистить ужин.

Ливада отложила пучок вырванный вместе с корнями в кучу вырванных ранее сорняков. Обтерла руки и пошла к избе. Возле избы стояло ведро на лавке. А там улов.

— Никон, а нам хватит та пять рыбин?

— Как пять? Не меньше десятка было!

Раздался из избы удивленный возглас. Мужчина скинул рубаху мокрую и вышел на