ждали кони.
Они скакали к Баакшану, не догадываясь о том, что беспокоило жителей города. Элрик похлопывал по ножнам Буревестника, висевшего, как и всегда, у него на боку. Взгляд альбиноса был жесткий и задумчивый, направленный словно бы внутрь, в душу.
— Опасайся этого дьявольского меча, Мунглам. Он убивает врагов, но особенно он любит кровь друзей и родни.
Мунглам покивал, давая знать, что понимает, и отвернулся, так ничего и не ответив.
Элрик хотел было сказать что-то еще, но передумал. Ему нужно было выговориться. Нужно… Только вот сказать было нечего.
Пилармо хмурил брови. Он со скорбным лицом смотрел, как рабы выволакивают на улицу его сундуки с сокровищами, воздвигая из них подобие пирамиды перед его великолепным домом. Три товарища Пилармо в других частях города пребывали в подобном же прискорбном состоянии. Их сокровища тоже выволакивались на улицу. Жители Бакшаана назвали тех, кто должен платить выкуп. Вдруг на улице появился какой-то оборванец. Он показывал рукой на север и кричал: — Альбинос и его спутник — они у Северных ворот! Жители, стоявшие рядом с домом Пилармо, обменялись взглядами. Фаратт проглотил слюну и сказал: — Элрик решил поторговаться с нами. Быстрее открывайте сундуки и распорядитесь, чтобы стража пропустила его. Один из жителей стремительно бросился исполнять приказание. Фаратт и те, кто ему помогал, выворачивали сундуки Пилармо, чтобы предъявить выкуп альбиносу, который вместе с Мунгламом уже ехал по улице города. Лицо его было бесстрастным. Он был человеком искушенным, а потому скрыл свое недоумение. — Что это? — спросил Элрик, бросив взгляд на Пилармо. Фаратт с раболепной интонацией произнес: — Сокровища. Это твое, господин Элрик. Твое и твоих людей. Будет и еще. Только не надо больше никакого колдовства. И твоим людям нет нужды разорять город. Ты найдешь здесь сказочные сокровища, их стоимость огромна. Возьми их и оставь город с миром. Хорошо? Мунглам с трудом подавил улыбку. Элрик холодно ответил: — Хорошо. Я принимаю сокровища. Доставьте все это моим людям в замке Никорна, иначе вы и ваши друзья завтра будете гореть на медленном огне. Фаратт внезапно закашлялся и задрожал. — Как скажешь, господин Элрик. Все будет доставлено в лучшем виде. Элрик и Мунглам направили своих коней к таверне «Алая голубка». Когда они отъехали на достаточное расстояние и их нельзя было услышать, Мунглам сказал: — Насколько я понимаю, господин Пилармо и его друзья выплачивают нам выкуп, о котором мы и не просили. Элрик пребывал в состоянии, когда ему было не до шуток, но он усмехнулся. — Ну да. Я с самого начала собирался ограбить их, но это сделали их сограждане. По пути назад мы возьмем нашу долю. Они добрались до таверны, где их ждала Йишана, облаченная в походную одежду. Она явно нервничала. Увидев Элрика, она удовлетворенно вздохнула и нежно улыбнулась. — Значит, Телеб К'аарна мертв, — сказала она. — И теперь мы можем возобновить наши прерванные отношения, Элрик. Альбинос кивнул. — Такова была моя часть договора. А ты свою выполнила, когда помогла Мунгламу получить мой меч. — Элрик говорил бесстрастным тоном. Она обняла его, но он отстранился. — Потом, — пробормотал он. — Но этого обещания я не нарушу, Йишана. Он помог недоумевающей женщине сесть в седло, и они двинулись назад, к дому Пилармо. Она спросила: — А что с Никорном? Он в безопасности? Мне нравился этот человек. — Он умер, — сказал Элрик, и голос его сорвался. — Почему? — спросила она. — Потому что, как и все купцы, слишком любил торговаться, — ответил Элрик. Наступила неестественная тишина. Трое подгоняли своих коней к Северным воротам города, и Элрик не остановился, когда остановились двое других, чтобы взять свою долю из сокровищ Пилармо. Он продолжал скакать, глядя вперед невидящим взглядом, и другим пришлось дать шпоры своим коням, чтобы догнать его. И это удалось только в двух милях от стен города. В садах богатых бакшаанцев не было ни ветерка. Не остужал ветер и вспотевшие лица бедняков. Только солнце горело в небесах, круглое и красное, и тень в форме дракона пронеслась по городу и исчезла.
Пилармо хмурил брови. Он со скорбным лицом смотрел, как рабы выволакивают на улицу его сундуки с сокровищами, воздвигая из них подобие пирамиды перед его великолепным домом. Три товарища Пилармо в других частях города пребывали в подобном же прискорбном состоянии. Их сокровища тоже выволакивались на улицу. Жители Бакшаана назвали тех, кто должен платить выкуп. Вдруг на улице появился какой-то оборванец. Он показывал рукой на север и кричал: — Альбинос и его спутник — они у Северных ворот! Жители, стоявшие рядом с домом Пилармо, обменялись взглядами. Фаратт проглотил слюну и сказал: — Элрик решил поторговаться с нами. Быстрее открывайте сундуки и распорядитесь, чтобы стража пропустила его. Один из жителей стремительно бросился исполнять приказание. Фаратт и те, кто ему помогал, выворачивали сундуки Пилармо, чтобы предъявить выкуп альбиносу, который вместе с Мунгламом уже ехал по улице города. Лицо его было бесстрастным. Он был человеком искушенным, а потому скрыл свое недоумение. — Что это? — спросил Элрик, бросив взгляд на Пилармо. Фаратт с раболепной интонацией произнес: — Сокровища. Это твое, господин Элрик. Твое и твоих людей. Будет и еще. Только не надо больше никакого колдовства. И твоим людям нет нужды разорять город. Ты найдешь здесь сказочные сокровища, их стоимость огромна. Возьми их и оставь город с миром. Хорошо? Мунглам с трудом подавил улыбку. Элрик холодно ответил: — Хорошо. Я принимаю сокровища. Доставьте все это моим людям в замке Никорна, иначе вы и ваши друзья завтра будете гореть на медленном огне. Фаратт внезапно закашлялся и задрожал. — Как скажешь, господин Элрик. Все будет доставлено в лучшем виде. Элрик и Мунглам направили своих коней к таверне «Алая голубка». Когда они отъехали на достаточное расстояние и их нельзя было услышать, Мунглам сказал: — Насколько я понимаю, господин Пилармо и его друзья выплачивают нам выкуп, о котором мы и не просили. Элрик пребывал в состоянии, когда ему было не до шуток, но он усмехнулся. — Ну да. Я с самого начала собирался ограбить их, но это сделали их сограждане. По пути назад мы возьмем нашу долю. Они добрались до таверны, где их ждала Йишана, облаченная в походную одежду. Она явно нервничала. Увидев Элрика, она удовлетворенно вздохнула и нежно улыбнулась. — Значит, Телеб К'аарна мертв, — сказала она. — И теперь мы можем возобновить наши прерванные отношения, Элрик. Альбинос кивнул. — Такова была моя часть договора. А ты свою выполнила, когда помогла Мунгламу получить мой меч. — Элрик говорил бесстрастным тоном. Она обняла его, но он отстранился. — Потом, — пробормотал он. — Но этого обещания я не нарушу, Йишана. Он помог недоумевающей женщине сесть в седло, и они двинулись назад, к дому Пилармо. Она спросила: — А что с Никорном? Он в безопасности? Мне нравился этот человек. — Он умер, — сказал Элрик, и голос его сорвался. — Почему? — спросила она. — Потому что, как и все купцы, слишком любил торговаться, — ответил Элрик. Наступила неестественная тишина. Трое подгоняли своих коней к Северным воротам города, и Элрик не остановился, когда остановились двое других, чтобы взять свою долю из сокровищ Пилармо. Он продолжал скакать, глядя вперед невидящим взглядом, и другим пришлось дать шпоры своим коням, чтобы догнать его. И это удалось только в двух милях от стен города. В садах богатых бакшаанцев не было ни ветерка. Не остужал ветер и вспотевшие лица бедняков. Только солнце горело в небесах, круглое и красное, и тень в форме дракона пронеслась по городу и исчезла.