небесах.

Март 1902. 1931

ОВЕС

Даль, — как стекло:

Над золотистой нивой —

— Шумит овес…

Всё, всё — прошло!

С души нетерпеливой —

— Слетел вопрос.

Кипят колосья

Над межою тою —

— Как злая шерсть;

Слетает солнце

Краснозолотое —

— В седую персть.

Завеют тени

Призрачного мира —

— Сквозной волной,

Дыша в поля,

Как золотой порфирой —

— Замглеет зной.

Нет — ничего!

И — ничего не будет —

— И ты — умрешь…

И рухнет мир…

И Бог его забудет…—

— Чего ж ты ждешь?

Ось мировую

Время расшатает —

— Потухнет свет.

Во мгле пустой,

Как дым седой, растает,—

— Полет планет.

Росеет луг…

Слетает, холодея, —

— В перловый жар,

Оранжевою

Ржавчиною рдея,—

— Багровый шар.

Пространства гаснут,

Прахом распадаясь;—

— И — я; и — ты…

Там — жизни нет:

Грозят, туда бросаясь,—

— Мои персты.

Июль 1902, 1931

Н. В. БУГАЕВУ

1

Запламенел за дальним перелеском

Янтарно-красным золотом закат.

Кузнечики назойливые треском

Кидали в нас. Вился дымок из хат.

Садились мы, и — что-то, полный смысла,

Ты вычислял, склонившись над пеньком.

И — нить плелась. И — складывались числа.

И — сумерки дышали холодком.

Ты говорил: «Летящие монады

В зонных волнах плещущих времен,—

Не существуем мы; и мы — громады,

Где в мире мир трепещущий зажжен.

В нас — рой миров. Вокруг — миры роятся.

Мы станем — мир. Над миром встанем мы.

Безмерные вселенные глядятся

В незрячих чувств бунтующие тьмы.

Незрячих чувств поверженные боги,—

Мы восстаем в чертоге мировом».

И я молчал. И кто-то при дороге

Из сумерок качался огоньком.

Твои глаза и радостно, и нежно

Из-под очков глядели на меня.

И там, и там — над нивою безбережной —

Лазурилась пучина бытия.

И чуть светил за дальним перелеском

Зеленоватым золотом закат:

Кузнечики назойливые треском

Кидали в нас. Стелился дым от хат.

2

Цветут цветы над тихою могилой.

Сомкнулся тихо светлой жизни круг.

Какою-то неодолимой силой

Меня к тебе приковывает, друг!

Всё из твоих отворенных оконец

Гляжу я в сад… Одно, навек одно…^[1]

И проливает солнечный червонец

Мне пламенное на руку пятно.

И веяньем проносится: «Мы — боги,

Идущие сквозь рой миров, — туда,

Где блещет солнце в яркие чертоги,

Где — облака пурпурная гряда…»

1903, 1914

«Прошумит ветерок…»

Прошумит ветерок

Белоствольной березой;

Колыхается грустный венок

Дребежжащей, фарфоровой розой.

Черных ласточек лет;

Воздух веющий, сладкий…

С легким треском мигнет

Огонечек лампадки.

Ты не умер — нет, нет!

Мы увидимся вскоре…

Не замоет потоками лет

Мое тихое горе.

Над могильным холмом

Из-за веток сирени

Бледно-белым лицом

Тихо клонится гений.

Август 1903, 1922

ЦЕРКОВЬ

И раки старые; и — мраки позолоты;

В разливе серебра— черна дыра киота;—

И кто-то в ней грозит серебряным перстом;

И змея рдяного разит святым крестом.

Под восковой свечой седой протоиерей

Встал золотым горбом из золотых дверей;

Крестом, как булавой, ударил в ладан сизый:

Зажглись, как пламенем охваченные, ризы.

Два световых луча, как два крыла орла…

И, — тяжело крича, дрожат колокола.

Июль 1903, 1921

КЛАДБИЩЕ

Ветров — протяжный глас, снегов —

Мятежный бег

Из отдалений…

Перекосившихся крестов

На белый снег

Синеют тени…

От нежных слез и снежных нег

Из поля веет

Вестью милой…

Лампад

Горенье в ряд

Берез —

Малиновеет

Над могилой…

Часовня бледная

Серебряной главой сметает

Иней,—

Часовня бедная

Серебряной главой — блистает

В сини…

Тяжелый дуб, как часовой,

Печально внемлет

Звукам муки —

Косматый снегами, — в суровый вой

Подъемлет

Руки…

И бросится

Его далекий стон:

Сухим

Порывом…

И носится

Оцепенело он —

Глухим

Отзывом…

И только —

— Вышину

Мутит

В сердитом

Беге

Вьюга…

И только —

— В тишину

Звучит —

Забытый

В снеге —

— Голос друга…

1903, 1922

УСАДЬБА

Чугунные тумбы

Торчат под крыльцом;

Проросшие клумбы;

Заброшенный дом.

Дворянских фамилий

Облупленный герб;

И — заросли лилий;

И — заросли верб.

Там ставнею сорванной

Хлопнет окно;

Там жизни оборванной

Темное дно —

Кушетки, козетки,

Куранты, чехлы

И мертвые предки —

Проблекли из тьмы.

Под сводами арок

Тенеет порой

Там плачущих парок

Бормочущий рой.

Июнь 1903, 1925

ПОЭТ

Бальмонту

О,—

— Поэт,—

Твоя речь

Будит

Грусть!

Твоя

Речь —

Будет

Пусть —

— Верч

Планет,—

Смерч

Веков,—

— Меч

Планет —

Световой

Вой

Миров —

— В горнем мареве

Мрака,—

— Блеснувший,

Как дым,—

— Золотым

Колесом

Зодиака.

Май 1903, 1929

АРГОНАВТЫ

1

Дорога

Долга…

И, простершие строго

Рога

Золотые,—

— Под облако —

— В дымы седые

Трубят —

— Аргонавты,—

Став

С нардами:

— «Длани

Свои простирайте

Огню!

— И — из солнечной ткани

Свою надевайте

Броню!»

И два раза —

— Рога —

— Проговорили

Строго…

2

Вода —

Мельк

Алмаза —

— И — Блески

Червонца

И лал,

Нестерпимый

Для глаза —

— Стоусый,—

Стоносый,—

Льет русые

Росы —

— Диск

Солнца —

— В тимпанные

Трески

И —

В визг…

Арго,—

В ветер

Натягивая —

— Парус

Бледно перловый,

И —

— Вздрагивая

В бирюзовый эфир —

— Кузов

Клонит…

3

Всё —

Минет…

Шар —

Тонет…

Жар —

Стынет.

И небо

В рубинах

Над нами;

И—

— В синий эфир

Улетая —

— Уже

Над орлами —

— Наш Арго,

Наш Арго,—

— Наш

Арго —

Забил —

— Золотыми

Крылами.

1903, 1929

ТЕЛО

В неизносный,

Косный

Ком —

— Бьется

Сердце,—

— Светоем.

Телo

Бренное

И пленное