у них родился красивый крепкий сын, настоящий мужчина. Потом…

Гольбад тяжело вздохнул. Жизнь в этих краях сурова… Мальчику было всего три года, когда пришли эти звери. Темные эльфы, небольшая группа, эдакие воинствующие странники, а на деле обычные бандиты. Они изнасиловали и закололи ее, а его оставили умирать с тремя отравленными стрелами, торчащими из груди. Только благодаря чуду он тогда остался в живых и только чудо уберегло его сына, от созерцания ужасной картины в ту ночь. Как хорошо, что Гольбад успел построить второй этаж и ребенок спокойно спал в своей кроватке и ничего не услышал… Жизнь продолжалась. Гольбад огородил небольшой участок земли рядом с полем и привел первую пятерку овец. Через три года их было пятьдесят и загон был по размерам ни меньше поля. Владигор вырос, набрался сил. Отец тратил все деньги на то, чтобы сын выучился и уехал отсюда, но видимо Все-Отец желал другого. Владигор так же встретил девушку. Молодую и красивую, в таверне того же Крогна. Сын был счастлив как никогда, работал с восхода до заката, а потом бежал к ней, по пути срывая самые красивые цветы. Она подарила ему прелестную дочь и… сбежала. Выбрала солдафона из королевской гвардии. Хотя, пожалуй, на выбор ее повлиял тугой мешочек, в котором маняще позвякивали золотые монеты. А Владигор остался с разбитым сердцем и младенцем, четырех месяцев отроду. Гольбад не хотел такой судьбы для сына, но судьба желала иначе… Вот уже пять лет они каждый день встают едва забрезжит рассвет, идут на поле, а возвращаются когда последний лучик солнца видит свой первый сон, где-то там, на краю земли.

— Отец! — Владигор заметил старика и резко направился к нему. — Отец, мне надоело! Изгородь сломана, все овцы разбежались, неизвестно скольких унесла эта тварь! Мне надоело это терпеть! Если игемон или король не могут, не хотят нам помогать, я пойду сам!

— Успокойся, успокойся сынок. — Гольбад твердо гладил плечо сына, но голос его дрожал.

— Нет сил! — Владигор устремил свой взгляд на высокую гору. — Он живет там, я точно это знаю! Я видел его мельком, но успел заметить куда он полетел! Я нападу на него так же, как он нападает на нас! Внезапно, застану врасплох и перережу его горло! Потом напьюсь его крови, вырежу сердце и мы съедим его, запивая вином!

— Что ты такое говоришь?! — Старик не на шутку перепугался, хоть и понимал, что большинство угроз — простая горячность. — Ну куда ты пойдешь? Один! Против дракона? Ну что ты такое говоришь? — Он постарался говорить мягко, но отечески. — Ты нужен своей дочери. Ты помнишь, что у тебя есть дочь? Ты нужен ей, ей необходима твоя забота и любовь. А если с тобой что-то случится, что тогда? Ты оставишь девочку на меня? Одного? Старого и беспомощного?

— Прекрати отец! — Владигор скинул руку отца и с вызовом посмотрел на него. — Хватит разговаривать со мной таким тоном! Я не мальчишка!

Шлепок пощечины громко прозвучал в сыром прохладном воздухе.

— Тогда не веди себя как мальчишка! — Гольбад был стар, но он был отцом, и было самое время напомнить сыну об этом. — Хочешь свернуть себе шею, карабкаясь по камням? Или закончить свою жалкую жизнь в пасти дракона? Пожалуйста, вперед, я дам тебе свой меч! Только вспомни на секунду о своей семье! Если не хочешь думать обо мне, подумай об Арье! Ей нужен отец, а не дед, потому что только старый дед и останется, если ты пойдешь туда! Думаешь мне нравится все это? Мало того, что земля проклята до такой степени, что на ней даже сорняки не растут, еще этот дракон повадился к нам! Да, никто не хочет даже пальцем пошевелить, чтобы хоть как-то помочь, но не надо быть глупым как пень и бежать навстречу смерти! Дракон сожрет тебя за мгновение или испепелит еще быстрее! Подождем немного, может быть он насытится и перестанет к нам летать, а если нет ты поедешь в город, продашь половину поголовья и найдешь каких-нибудь наемников.

— Но отец!.. — Было запротестовал Владигор.

— Я все сказал! — Старик сурово глянул на сына и отворил дверь. — Пойди, собери овец и верни их домой. Не хватало, чтобы их всех волки перегрызли.

* * *

Доска с сухим треском сломалась пополам, но, словно не желая сдаваться просто так, оставила в кулаке несколько заноз. Резкими движениями Владигор раскидал переломанные деревяшки на потолке и извлек из образовавшегося отверстия длинный тканевый сверток.

— Папа, что это?!

Владигор замер и резко посмотрел на свою дочь. Кроха, кое-как одевшая платье, сидела за столом, на высоком табурете, болтала ногами и держала в руке куклу из мешковины и соломы. Другой рукой она размазывала по лицу кусочек засоленного арбуза, хотя, конечно, Арья была уверена, что элегантно доедает его.

— Зуб, доченька. — С растерянной улыбкой ответил Владигор. — Дедушкин железный зуб.

Отодвинув локтем тарелки и чашки, он положил сверток на стол и осторожно развернул его. Клинок издал легкий металлический лязг, когда руки осторожно вытащили его из ножен, а серая сталь блеснула в пробивающихся через окно солнечных лучах. Владигор поднес меч к лицу и посмотрел на него. Клинок повидал многое за свою долгую жизнь, но на нем не было ни одной зазубрины или царапины, ни одного дефекта.

— Красивый! — С улыбкой проговорила кроха, соскочила с места и подбежала к отцу. Пальчики аккуратно потрогали холодную рукоятку. — Им ты хочешь наказать ящерку, которая напугала меня?

Владигор словно очнулся от забытья. Он поморгал, мягко убрал руки дочери от оружия и спрятал меч в ножнах.

— Да, моя малышка. — Положив меч на стол, Владигор опустился на корточки и посадил дочку к себе на колено. — Я накажу ящерку, и больше она не побеспокоит тебя.

— А я уже не боюсь ее! — Гордо заявила кроха.

— И не нужно бояться ее. — Отец поцеловал дочку в висок. — Она не достойна того, чтобы ее боялись. Она сама боится нас.

— Почему?

— Потому что только самый последний трус будет нападать, скрываясь в темноте ночи, исподтишка, когда его никто не видит. Вот увидишь, я накажу эту мр-р… ящерку, и она больше никогда не прилетит.

— И не украдет наших овечек?

— Да, не украдет наших овечек. И тогда мы переживем зиму, потому что я буду кормить свою принцессу горячими отбивными и наваристым супчиком.

— С бататом?!

— Да моя доченька! С бататом.

Несмотря на отрешенность в глазах, Владигор старался улыбаться, хоть улыбка его и подрагивала. Арья протянула ручки и крепко обняла отца за шею. Владигор погладил дочь по спине и волосам, затем поднялся и усадил ребенка на лавку.

— Сиди и играй, а папе нужно собираться.

— Папочка, — вновь заговорила кроха, вертя в руках куклу, — а почему ящерка ворует наших