Сделав усилие, чтобы повернуть голову, она посмотрела на себя, увидев, что вся её одежда измазана кровью, и потеряла сознание от накатившейся на неё усталости.

Еще до того как она открыла глаза, чувство жажды заполнило всё её естество, а глаза, что едва удалось открыть, очень плохо воспринимали окружающий мир, лишь обоняние подсказывало, что она чует что-то нужное, что-то вкусное. Собравшись с силами, она смогла подняться на четвереньки и, втянув носом воздух, сразу выбрала нужное ей направление. Обползав несколько завалов и напавшего на неё человека, лежавшего без движения, она увидела железную банку, вокруг которой растеклось то, что её так манило.

Подползя ещё ближе, она принюхалась и с явным отвращением узнала запах, который помнила и знала, что это пить нельзя, но при этом ей очень хотелось пить и, немного поколебавшись, она припала губами прямо к растекавшейся по полу жидкости. Язык обожгло, а за ним рот, нёбо и горло, но она непонятным чутьём поняла, что нужно терпеть, за что и была вознаграждена теплотой, мгновенно разлившейся по её телу. Гул в ушах стал тише, а глаза быстро перестали показывать замыленную картинку, поэтому уже сознательно она еще раз отпила растекшуюся жидкость.

Мгновенный прилив сил, которого у неё не было за тот период, что она себя помнит, ей понравился, и третий глоток она делала из пробитой металлической фляжки, в которой осталось еще немного такой замечательной жидкости. В первый раз за все время мучавшая её жажда отступила, и она, с огорчением поглядев на мокрое пятно, высосала последние остатки из фляги.

Уже легко поднявшись, хоть её еще немного и штормило, она тут же заметила, что у лежавшего неподалёку тоже есть такая фляга, даже две. Правда, волшебная жидкость была лишь в одной, во второй плескалась вода, но её она брать не стала. Подумав, решила, что у всех людей, которые на неё напали, могут быть такие ёмкости, так что чуть ли не бегом направилась на этаж выше, где убила еще двоих. О том, что она сделала, думать не хотелось, в очередной раз одна половина её ликовала, радуясь завершению удачной охоты, а другая почему-то была расстроена их смертью, но сейчас все её мысли были только о том, чтобы забрать себе все фляжки.

Отрывая с пояса убитого очередной трофей, она услышала тяжёлый стон. Подойдя к разбитому стеклянному бортику, увидела, как внизу, почти там, где лежали мертвые тела других людей, тех, что приходили ночью, лежал израненной переломанной куклой один из нападавших. Его глаза были открыты, и она увидела, что тот отреагировал на её появление, даже попытался пошевелить рукой, но не осилил действие. Так же, как и собранную ранее еду, она сложила все найденные на телах фляжки в один из цветастых пакетов и спустилась по неработающим эскалаторам вниз, чтобы лучше рассмотреть ещё живого.

Подойдя и поймав его взгляд, рассудила, что он не опасен. Подумав, решила не убивать, не видя в этом какого-либо смысла, а вот очередная ёмкость на поясе лежавшего её внимание привлекла. Когда она наклонилась, чтобы срезать когтем флягу, раненый напрягся, но увидев, что она откручивает крышку и принюхивается к содержимому, зашипев, выматерился. Это привлекло внимание странного для взора рейдера существа, и сказанное им она поняла.

— Вот и ответочка за свежаков в автобусе, — выдал раненый, закончив извергать с натугой ругательства, а заметив, что его понимают, спросил, — читать умеешь? — странная на вид девочка, явно поняв то, о чём её спрашивают, склонила голову набок, после чего кивнула, а рейдер продолжил. — Ясно, говорить не можешь, — утвердительно произнёс он, закашлявшись, но вскоре продолжил, — там мой рюкзак, сбоку в кармане бумага, возьми, прочти…

Втянув воздух носом, она быстро учуяла среди нескольких брошенных мешков тот, что принадлежал говорившему, и в один прыжок оказалась возле него, не издав даже малейшего шума при приземлении. Искомое нашлось не сразу, но, достав скрученные, перетянутые веревкой бумажки, она отделила одну из них, заполучив небольшую книжицу с печатным шрифтом. Читать она умела, и довольно хорошо, сразу же приступив к этому занятию, но очередной стон и фраза раненого её отвлекли.

— Эй, ты, — тихо произнёс он, и существо быстро переместилось обратно к лежащему, продолжая держать в странной чешуйчатой руке брошюру новичка, — нашла? Ты это, помоги мне, — начал он, в очередной раз зайдясь кашлем, который закончился искаженным от боли лицом, но он продолжил. — У меня на поясе маленькая кожаная сумка, там пенал. Все, что внутри, твоё, и у парней собери, тебе будет нужно, а мне сделай укол из шприца, — выдал он длинную фразу, после которой напрягся, пережидая очередной приступ.

Коготь с той же легкостью, что и в предыдущие разы, срезал кожаное крепление к поясу, и в её руках оказалась небольшая кожаная сумка на заклёпках, открыв которую, она обнаружила пакет с десятком небольших конфеток, бинт, пару вонявших пачек лекарств, резиновый жгут и пенал с двумя шприцами. Сев рядом, на расстоянии метра, она понюхала то, что лежало в пакете, тут же поняв, что запах похож на ту волшебную жидкость, которую она собирала с тел, а вот в вынутых из пенала шприцах было что-то иное.

Не видя ничего страшного в том, чтобы уколоть лежавшего, а она помнила откуда-то, как это делается, сняла с шприца колпачок и подошла ближе к лежавшему.

— В шею, — пробормотал он, — да, воткни и нажми.

Сделав то, что он просил, она заметила, как почти сразу после укола раненый расслабился и прикрыл глаза, явно перестав ощущать мучавшую его боль. Знания приходили из какой-то странной глубины, но она им не противилась. Отодвинувшись обратно, она вновь взяла брошюру, продолжив чтение.

Полузатуманенное сознание лежавшего несколько раз пробуждалось, и он видел урывками, как этот странный ребенок-кваз еще несколько раз уходил наверх и вновь возвращался, но его это заботило мало. Все, на что он надеялся — их отсутствие заметят, выслав другую группу, и тогда, возможно, он выживет, а может, и нет, если те совершат ту же самую ошибку, что и они. Ведь до этого он еще ни разу не видел не то чтобы ребенка-кваза, но и вообще хоть кого-то, похожего на эту странную девочку, способную выжить на самом краю Пекла.