Реван Своя сторона

Глава 1

В этот ясный осенний день в зале заседаний Визенгамота было очень много народа. Волшебники и ведьмы жадно смотрели на человека, сидящего в кресле для подсудимого — меня. Впрочем ничего удивительного — сегодня разбиралось феноменально громкое дело Гарри Поттера, который оказался жестоким убийцей своих родственников-магглов. Председательствовал разумеется сам Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор — Верховный Чародей Визенгамота, кавалер Ордена Мерлина и прочая и прочая. Одетый в парадную пурпурную мантию, в своих знаменитых очках-половинках, он производил действительно величественное впечатление.

Я сидел в кресле, скованный цепями так, что даже не мог пошевелиться. Усиленный Сонорусом голос моего бывшего директора эхом отдавался от стен зала:

— Гарольд Джеймс Поттер, вы обвиняетесь в преднамеренном и жестоком убийстве своих родственников-магглов: Вернона, Петунии и Дадли Дурслей, а также троекратном применении Непростительного Заклятия «Авада Кедавра»! Что вы можете сказать в свое оправдание?

— Я этого не совершал! — а что еще я мог сказать в свое оправдание? Никаких свидетельств моей невиновности у меня разумеется не было.

— Экспертиза вашей волшебной палочки показала со всей очевидностью, что последними использованными вами заклинаниями были три Авады! — Дамблдор поднял лежащую перед ним мою палочку из остролиста с пером феникса и показал ее всем присутствующим в зале. — Как вы можете отрицать очевидный факт?

— Ее у меня украли! Мою палочку украли у меня, когда я напился с Роном! Мы пили огневиски в «Кабаньей Голове»! Мы поминали Гермиону! Ведь 19 сентября у нее был День Рождения! — мой голос срывается от волнения.

— Но ваша палочка была при вас, когда вас арестовали! Если бы ее обнаружили на месте преступления или она бесследно пропала бы, тогда у нас еще были бы сомнения в пользу вашей невиновности. А так вы просто трусливо лжете, стремясь избежать справедливого возмездия за совершённое! — гневно отвечает мне Дамблдор. — Кроме того, у нас имеется свидетель: мисс Арабелла Фигг, которая видела, как вы входили в тот день в дом Дурслей, а вскоре поспешно выбежали из него. Когда же заинтересованная мисс Фигг зашла к вашим родственникам, то обнаружила их мертвыми. Мисс Арабелла Фигг, вы подтверждаете свои показания?

— Да, сэр! — отвечает старая кошатница, поспешно вставая со своего места.

— Но существуют же Сыворотка Правды, Легилименция, Омут Памяти в конце концов! — в моем голосе явственно слышаться страх и отчаяние. Должен же быть способ доказать мою невиновность!

— Слово предоставляется свидетелю обвинения мистеру Снейпу, — торжественно провозглашает Дамблдор и со своего места в первом ряду поднимается мой школьный профессор Зельеварения. Да, я считал что после окончания Хогвартса навсегда избавился от его ненависти. Но видимо крупно ошибся.

— Назовите ваше полное имя и должность, — спрашивает его Дамблдор согласно протоколу.

— Северус Тобиас Снейп, профессор Зельеварения в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс и декан факультета Слизерин, — в голосе моего «любимого» преподавателя слышится мрачная торжественность. Ох, не к добру это!

— Это правда, что вы обучали мистера Гарольда Джеймса Поттера Окллюменции — искусству скрывать свои мысли от легиллиментов?

— Да, я обучал его этому искусству в течении целого года. Мистер Поттер тогда учился на пятом курсе.

— И каких же успехов он достиг в этом сложном искусстве?

— После обучения он смог противостоять ментальному вторжению Темного Лорда — сильнейшего лигеллимента современности!

— Что и требовалось доказать! — в голосе директора сквозит явное торжество. — Таким образом мистер Поттер может успешно скрыть компрометирующие его воспоминания от ментального сканирования! Кроме того, для столь сильного окклюментиста не составит труда подделать свои воспоминания для Омута Памяти так, чтобы они доказывали его невиновность. Или просто извлечь и уничтожить компрометирующие картины из своего сознания. Тогда действие Сыворотки Правды становиться бесполезным: нет воспоминаний и человек «честно» отвечает: не делал, не видел, не знаю!

— Но я действительно этого не делал! — о Мерлин, да что же это такое твориться? Почему, ну почему они все мне не верят?

— Мы уже слышали это, — Дамблдор обращается к Визенгамоту. — Уважаемые члены Суда Волшебников, все мы знаем присутствующего здесь мистера Гарольда Джеймса Поттера, Мальчика-Который-Выжил в детстве от проклятия Темного Лорда, а три месяца назад окончательно уничтожил этого страшного Врага Волшебников. И мы всегда ценили то, что он сделал для нашего мира. Но никакие личные заслуги не избавляют от соблюдения магических законов. Или от кары в случае их нарушения. Закон должен быть один и един для всех! И я призываю вас отбросить всякие личные симпатии к подсудимому, проявить твердость и вынести ему тот приговор, которого он заслуживает ввиду тяжести содеянного — Поцелуй Дементора!

Многие в зале ахнули, услышав такое заявление Верховного Чародея. Я вздрогнул всем телом. Нет, этого не может быть! Я отказываюсь верить в происходящее! Это какая-то дурная шутка! Сейчас они все скинут свои маски и рассмеются над тем, как ловко меня разыграли. Но ничего подобного не происходило.

— Я понимаю всю суровость такого приговора, — продолжал вещать Дамблдор после небольшой паузы, — но вы все должны осознать его необходимость. Такого сильного волшебника, как Гарольд Джеймс Поттер, победившего самого Волдеморта, Азкабан попросту не удержит. За последние годы из этой тюрьмы неоднократно бежали куда более слабые колдуны. Он покинет Азкабан при первой возможности и продолжит убивать ни в чем не повинных людей. Кто окажется следующим? Кто сможет остановить его? Страшен был Волдеморт, но Гарри Поттер может стать еще ужаснее! Давайте голосовать: кто за Поцелуй Дементора?

Скотина! Во мне закипает злость. Директор специально упоминает имя Того-Кого-Больше-Нет-Благодаря-Мне. Только три месяца назад закончилась война с Темным Лордом и огромные потери слишком свежи в памяти людей. Никто не хочет новой войны. Я внезапно понял, что они все единогласно проголосуют за мою смерть.

Честно говоря, директор кое в чем прав: после смерти Волдеморта я почувствовал, что все его знания перешли ко мне. Видимо это результат ментальной связи, существовавшей между нами. Я теперь могу сделать