потерю девственности в семнадцать, потому что Эдвард не хотел облажаться, когда ему «наконец выпадет шанс трахнуть телку», а Белла просто хотела покончить со своей девственностью. И, несмотря на то, что такие вещи обычно служат началом конца даже самой крепкой дружбе, Эдварда и Беллу это правило не коснулось, и они продолжали идти по жизни вместе, как и всегда. Они заканчивали друг за друга предложения, всегда, казалось, знали, о чем думает другой, и невероятно гармонировали друг с другом.

Никого не удивил тот факт, что после колледжа они съехались. Они знали все о привычках друг друга: Эдварда знал, что Белла всегда допивает молоко, а она знала о его отвратительной привычке оставлять грязные трусы на полу в ванной. Они знали друг друга как облупленные, потому что между ними не было ни секретов, ни запретных тем. Обсуждалось все. Даже секс.

— Эдвард, перестань. ПЕРЕСТАНЬ! У меня уже живот болит. ПРЕКРАТИ! — скулила Белла, пытаясь оторвать от себя пальцы Эдварда. Он остановился и, поднявшись с пола, помог встать и Белле. Они пошли обратно к дивану и продолжили смотреть Тину Фей и пить пиво.

— Как получилось, что мы превратились в таких неудачников? — спросила Белла и, взяв «Орио»^[3], скрутила его так, что весь крем теперь был сбоку.

— Говори за себя, Белла, — усмехнулся Эдвард, набив полный рот печенья.

— Если я не ошибаюсь, то я не единственная, кто сидит дома в субботу и смотрит «30 потрясений» в пижаме, которая, кстати говоря, на тебе с прошлого вечера, — возразила Белла и швырнула своим обескремленным Орио в Эдварда, который невозмутимо поднял его со своего бедра и отправил себе в рот.

— Боже, я не помню даже, когда сексом занималась в последний раз, — продолжила Белла. На это раз ей удалось привлечь внимание Эдварда.

— И не говори, — вставил он. — Нет, я-то помню, когда я последний раз трахался…но не помню, когда я последний нормально трахался. Таня была просто ужасна. Всегда такая зажатая, не хотела пробовать ничего нового и боже упаси, если мой член оказывался рядом с ее ртом. Ты знаешь, что она укусила его? Черт, она укусила мой гребаный член. Это было самое ужасное, что со мной когда-либо было, — сказал Эдвард, и его лицо перекосилось при воспоминании о той боли, что он тогда испытал.

— Я помню, — рассмеялась Белла. — Ты буквально вылетел из своей спальни, плача и вопя, как маленькая девочка, — Белла встала с дивана и начала бегать по комнате, прижимая руки к промежности.

— ТВОЮ ГРЕБАНУЮ МАТЬ! КАКОГО ХЕРА? ОНА УКУСИЛА МЕНЯ! БЛЯ, ОНА УКУСИЛА ЕГО! МНЕ НУЖЕН ЛЕД! БЕЛЛА! ПОМОГИ МНЕ! — мастерски проиграла эту сцену Белла, визжа точно так же, как и Эдвард в тот памятный день. Потом она, истерично смеясь, упала на диван рядом с ним.

— Это не смешно, Беллз. У тебя нет пениса, поэтому тебе не понять. К тому же, не то, чтобы твоя сексуальная жизнь сильно отличалась от моей. Сколько раз я слышал, как ты притворялась с Джейкобом?

И он начал издеваться над ней в отместку за то, что только что проделала она.

— Ох, Джейкоб! Ооох. О да. Я кончаю, — передразнивал он мертвым монотонным голосом. Белла застонала и закрыла лицо руками, чтобы скрыть свое смущение.

— Мда, он был ужасен. Человек-минутка. Единственный плюс, так это то, что его пальцы были такими толстыми и длинными…они были просто волшебны, — усмехаясь, рассказывала Белла. — Волшебные пальцы. Звучит, как плохое название секс-игрушки.

— Мне нужен секс, — внезапно сказал Эдвард, скрещивая руки на груди.

— То же самое, — быстро ответила Белла. Она была на сто процентов согласна с ним, но Эдвард неправильно понял ее.

— Извини? Тебе тоже он нужен!

— Я знаю. Именно это я имела в виду, — проворчала она и швырнула в него подушку, которая пролетела мимо цели с запасом где-то в полтора километра. Он поднял подушку, даже не вставая с дивана, и Белла про себя прокляла его длиннющие конечности. Подняв подушку, Эдвард прицелился прямо в Беллу.

— Ты и правда хочешь этого? — многообещающе ухмыляясь, бросил он ей вызов. Белла отрицательно покачала головой, и Эдвард бросил подушку обратно на диван.

— В моей жизни не хватает чего-то волнующего, интересного, — пробормотала Белла, поворачиваясь к телевизору — огромной плазменной панели, на покупке которой настоял Эдвард. Она сфокусировалась на Трэйси Морган, у которой был очередной приступ бешенства, но время от времени бросала взгляды на Эдварда. Он был погружен в свои мысли и о чем-то напряженно размышлял.

— Ты что, решаешь в голове математическую задачу, Каллен? — с сарказмом спросила Белла, усмехаясь этой старой шутке. Она всегда говорила ему это.

— Очень смешно, Белла. Эта шутка, похоже, никогда не устареет. Я обдумываю, как бы сделать нашу жизнь более интересной, — он повернулся к Белле и посмотрел на нее серьезным взглядом. Белла всегда нервничала, когда Эдвард был серьезен. Этот взгляд никогда не предвещал ничего хорошего.

— Белла, ты сильно возражаешь против секса? — настойчиво спросил он, выключив телевизор и сосредоточив все свое внимание на ней. Белла вздохнула.

— Ясное дело, я не возражаю против секса. Что это за идиотский вопрос? — закатила глаза Белла и потянулась за пультом, но Эдвард шлепнул ее по руке. Глубоко вздохнув, он снова заговорил на этот раз чуть дрожащим голосом.

— Я перефразирую. Это будет звучать нелепо, но ты сильно возражаешь против секса со мной? — он громко вздохнул, ожидая ответа Беллы и смеха, который должен был последовать за его вопросом. Но вместо этого она просто сидела с пустым выражением на лице. Эдвард воспринял это как дурной знак и на этот раз сам потянулся за пультом, который у него из рук тут же вырвала Белла.

— Что ты имеешь в виду? — слабым голосом спросила Белла, которая была, мягко выражаясь, смущена.

— Я предлагаю быть чем-то вроде «друзей с привилегиями». Когда мы хотим секса, то обращаемся друг к другу. Это ничего не значит. Просто двое получают так необходимую им разрядку, — ответил Эдвард, равнодушно пожав плечами. Обдумывая его предложение, в голову к Белле пришла новая идея.

— А что если вместо этого, потому что ты озабоченный кобель, а я мне пока нравится ходить, — начала она, но смех Эдварда и его замечание «Ты так же сильно хочешь этого» прервали ее.

— Помолчи, Дон Жуан. Что, если мы сделаем это более интересным?

— Что ты предлагаешь, Свон? Всякие извращения? — он подвигал бровями, но ответом ему было только сухое выражение лица Беллы.

— Я предлагаю двадцать шесть входных, — Эдвард непонимающе уставился на Беллу в ожидании дальнейших объяснений.

— Ладно, двадцать шесть, наполненных сексом, выходных, — к великому