Мико».

Чесса смотрит с облегчением, но просто так она не отделается: я назначаю ее лидером группы на время нашего отсутствия.

И вот Кажира, Мико и я плывем в открытую пасть пробоины в корпусе, в темноту. Наши плавники источают мертвенно-бледный свет. Вот небольшой трюм, заполненный бочками, среди которых всевозможные морские существа обустроили себе жилища. Лестница, лишившаяся почти всех ступеней, ведет на палубу. Мы толкаем дверь, и она рассыпается на множество щепок.

«Восемьдесят лет, — шепчет Кажира, проводя пальцем по толстому слою останков зоопланктона на рухнувшей парусной мачте. — Вот сколько эти обломки покоятся здесь».

«Но зоноты открылись позже», — отвечаю я.

«Ага. Проверь расчеты», — говорит Мико, толкая Кажиру под ребра.

«С моими расчетами все в порядке», — Мико получает сдачи.

«Ученики. Соберитесь.

Мико осматривает палубу, ища, что бы сломать, но внезапно останавливается рядом со штурвалом. «Смотрите!» Палуба обросла ракушками — наверное, только благодаря этому корабль еще не развалился на части. Но в одном месте ракушки образуют странный круг. Мико давит рукой на хрупкое дерево. Оно поддается, и когда его рука выныривает обратно, в ней оказывается зажат большой — размером с лицо Мико — золотой медальон с изображением восьмиконечной морской звезды. «Эта штука наверняка дорогая», — говорит парень, дергая за веревку, которой привязан медальон, но тот держится крепко.

^{Treasure | Art by: Mark Behm}

«Проход. . .» — снова раздается скрежетание.

«Кто там? — спрашиваю я, подтягивая учеников поближе. — Покажись!»

Я жду, что сейчас выплывет какой-нибудь мерфолк-шутник. Не удивлюсь, если это Птеро устроил такой жестокий розыгрыш, но когда из кучи бесформенных кусков дерева, которые когда-то были кормой корабля, появляется она, меня бьет озноб. Величественная массивная фигура, какую редко встретишь на глубоководье, в простом сером одеянии. Плавников нет. Возможно, это человек. Я уже видела несколько таких необычных существ. Но у них были либо генетические модификации, либо громоздкие аппараты для дыхания под водой. Пловцы они были неуклюжие, двигались с грацией пьяного морского конька. Этот человек перемещается иначе. Я не замечаю вообще никакого движения, и тем не менее он к нам приближается. Стайка напуганных ангельских барбусов спасается от нашего вторжения, проносясь сквозь человеческое тело. Теперь оно кажется полупрозрачным, словно медуза.

Мико испускает ужасающий боевой клич, бросает медальон и поднимает руки в защитной стойке. «Это еще что? Какой-то илистый мутант?» — кричит он.

Человек смотрит в глаза Мико. «Проход. . .» — стонет существо.

«Это призрак, — говорит Кажира, приближаясь к человеку, как будто это дикий скат. — Он не причинит нам вреда. Мне кажется».

«Чего вы от нас хотите?» — спрашиваю я.

«Домо-о-ой, — растягивает он слово, словно разучился говорить. — Проход домой.»

«Вы из надземелья? — взволнованно спрашивает Кажира. — Из сухих земель?»

Призрак кивает: «Корабль разбился. Команда утонула. Кроме меня». Он проводит рукой сквозь свой живот: «Уже мертв».

«Бедняжка», — произносит Кажира, подплывая настолько близко к призраку, что мне становится тревожно.

«Назад, Кажира», — говорит Мико. Его кулаки по-прежнему сжаты.

«Он напуган, неужели вы не видите? Он здесь провел много лет в полном одиночестве, — Кажира садится на сундук рядом с призраком. — Дайте ему время прийти в себя. Пусть вспомнит, что значит быть рядом с живыми существами».

Кажира проявляет сочувствие. А Мико наконец-то использует свои навыки наблюдения. Я понимаю, что надо скорее увести класс как можно дальше от этих обломков. Но если экстремальное происшествие поможет этим двоим поработать над своими слабостями, стоит рискнуть: другого случая может и не представиться. Похоже, у этого призрака нет власти над океанской жизнью, а значит он не представляет непосредственной угрозы.

«Что вы за создания? — спрашивает призрак; каждое его медленное слово буквально режет слух. — Не видел никого похожего во всей Равнике».

«Мерфолки, господин», — отвечаю я.

«А, мерфолки. Водные звери, ага, — он несколько раз прочищает горло, но голос остается скрипучим. — Я моряк Андрик, самый несчастный единственный выживший с «Безрассудного». Давным-давно корабль потопили пираты. Я провел на дне реки десятилетия, и моей единственной радостью было наблюдать за проблесками солнечного света, проникающими сквозь синеву. Грустное зрелище, скажу я вам. Но все познается в сравнении: однажды русло реки начало погружаться все глубже и глубже. Огромная дыра поглотила корабль вместе со мной. И вот я здесь во мраке — созерцаю этот чудовищный пейзаж. Я уже отчаялся увидеть хоть одну живую душу».

^{Island | Art by: Eytan Zana}

«Он провалился в один из зонотов, — почти шепчет Кажира. — Эти воронки такие огромные, что могут поглотить корабль! Представляете!»

Я представляю. . .что-то совсем неуместное. Я представляю, какую уверенность обретут мои ученики, помогая бедному призраку вернуться домой. И еще опыт, который они приобретут, отправившись в настоящее приключение. «Мы поможем вам попасть домой, — говорю я, — при условии, что вы будете слушать наши приказы. Море — опасное место, и я не хочу из-за вас подвергать риску своих учеников».

«И при условии, что это останется у нас», — Мико снова поднимает медальон, лукаво поглядывая на веревку. Если кто и сможет ее разорвать, то только он.

Призрак качает головой: «О, я бы с удовольствием. Правда, это всего лишь семейная безделушка — она ничего не стоит. Поддельное золото. Но с первым условием я согласен. Я буду выполнять все ваши приказы, только помогите мне снова увидеть синее небо».

«О-о-о, — говорит Мико и кладет медальон на палубу. — А почему ты не можешь просто всплыть на поверхность? Здесь не так уж глубоко».

«Боюсь, груз моей совести слишком тяжел, — говорит призрак. — Да и останки команды все еще здесь; я не имею морального права отправиться в путешествие без них. Мое единственное желание — чтобы семьи смогли похоронить их достойно».

Когда я рассказываю о нашем плане другим ученикам, половина из них воодушевляется, остальные же выглядят не очень радостно. «Это опасно, — говорю я. — Но если мы будем следовать путем защитников, все закончится благополучно. Мы знаем, что первый принцип протектората мерфолков — это сочувствие. Кто заслуживает больше сочувствия,