непріятными качествами этихъ землекоповъ, не принося той-же пользы. Тѣло ихъ неуклюже и вальковато, голова толста, широка, плосколобая и тупорылая; глаза необыкновенно малы или совершенно скрыты подъ наружной кожей; очень маленькія уши совершенно лишены видимой снаружи раковины; хвоста нѣтъ или онъ спрятанъ въ мѣхѣ.
Слѣпышъ питается, если не исключительно, то все-же предпочтительно, растительными веществами, въ особенности всевозможными кореньями, а въ случаѣ нужды и древесной корой. (Брэмъ, 1873)
Питание "въ особенности всевозможными кореньями" добавляет слепышу возможности оказаться рядом с сильфием.
Представители подсемейства слепышовых внешне очень похожи, но могут сильно различаться по размерам. Слепыш гигантский (Spalax giganteus) – редкое эндемичное животное, обитающее на Северном Кавказе, величиной с небольшого кролика – до 350 мм в длину. Самый мелкий из известных в настоящее время представителей Spalacinae – малый слепыш Эренберга (Nannospalax ehrenbergi) с длиной тела 130-160 мм (Топачевский, 1969) – по размеру больше напоминает крупную мышь.
Малого слепыша Эренберга чаще называют ближневосточным или палестинским слепышом, поскольку основной ареал вида находится на Ближнем Востоке – в Ираке и Леванте (Израиль, Сирия, Палестина, Иордания и Ливан). Ливийская Киренаика – одно из немногих мест в Северной Африке, где водятся эти "кротообразныя мыши" (рис. 10).
Рис. 10. Распространение палестинского слепыша (Nannospalax ehrenbergi)[12]
Впрочем, сова тоже не исключается. Это не только широко распространённое животное, но символ и атрибут Афины – богини мудрости и справедливой войны – одной из наиболее почитаемых богинь Древней Греции. Благодаря изображению совы, афинская тетрадрахма (рис. 11) во всём древнем мире была известна как γλαύξ=сова (Philochor, 1811).
Рис. 11. Сова на серебряных тетрадрахмах Афин 465-449 гг. до н.э.
Имеются изображения совы и на монетах ливийской Киренаики. Сова на монете Барки (рис. 12), изображенная рядом с сильфием, та же самая, что и сова на монетах античных Афин – домовой сыч (Athene noctua). Однако в отличии от монеты с тремя животными, опознание совы здесь трудностей не вызывает.
Рис. 12. Сова – домовой сыч – возле стебля сильфия. Серебряная тетрадрахма Барки 435-310 гг. до н.э.[13]
Современный интернет предоставил возможность ликвидировать неопределённость, позволив детально ознакомиться с такими монетами. Фотографии в высоком разрешении выложены на сайтах Британского музея и Национальной библиотеки Франции (рис. 13).
Рис. 13. Серебряные тетрадрахмы Барки 431-321 гг. до н.э. с изображением стеблей сильфия и трех различных видов животных (слева – из коллекции Британского музея, справа – Национальной библиотеки Франции[14]).
Результат уточнения получился не слишком впечатляющим. Монета из кабинета монет и медалей Национальной библиотеки Франции существенно изъедена коррозией на самом интересном месте. Монета из Британского музея радует великолепной сохранностью, но не предлагает уверенного выбора между версиями. Попутно выяснилось несколько дополнительных деталей. Фотография монеты из книги Странца сделана не с настоящей монеты, а с гипсовой копии по оттиску из Британского музея. Прорисовка изображения "совы" в каталоге 1840 года с французской монеты, несмотря на тщательность, фотографии не соответствует (ср. рис. 7 и 13). К сожалению, на монету из Берлинского музея, упомянутую в разных каталогах, посмотреть не удалось. В конце девятнадцатого века в королевском музее находилось шесть монет из киренской Барки (Pinder, 1851), но в современной выкладке фотографий монет на сайте Берлинского музея[15] нужной монеты не оказалось. Реальная и совсем не античная история поставила крест на желании узнать, как на самом деле выглядела монета, с которой сделаны основные прорисовки. Берлинский музей был серьёзно повреждён в 1945 году при вторжении советских войск, вероломно захвативших этот мирный город[это сарказм] (рис. 14).
Рис. 14. Группа советских военнослужащих перед зданием разрушенного Берлинского музея, 1945 год.
Смотришь на фотографию советских оккупантов собравшихся возле музея и поражаешься их варварскому бескультурью[это опять сарказм]. У музея удобная длинная балка, соединяющая колонны, но ни одной фрау или mädchen на ней всё ещё не повешено. За кадром остались зверства красноармейцев, подкармливающих местных жителей (рис. 15), и два миллиона изнасилованных ими немок из книги британского историка Энтони Бивора "Падение Берлина"[16].
Рис. 15. Советские полевые кухни на улицах Берлина, 1945 год.
Одним словом – варвары. Настоящая европейская культура должна была выглядеть совершенно иначе (рис. 16).
Рис. 16. Приобщение к европейской культуре. Слева-направо: Харьков, 25 октября 1941 (первый день оккупации) – повешенные на Сумской улице; Воронеж, 1942 – девушка повешенная на памятнике Ленина; Красносельск (Гатчина), январь 1944 – трупы мирных жителей, не пригодных к угону в рабство (старики, женщины, дети), расстрелянных носителями европейской культуры перед отступлением.
Был такой старый анекдот о плохом качестве советского пива со словами:
Рис. 17. Фото на добрую память. У немецких солдат, фотографирующих повешенных, как минимум, шесть фотоаппаратов. Плюс камера самого фотографа. Девочка-недочеловек обречённо ждёт своей очереди фотографироваться.
Всё это, так сказать, подлинные многовековые европейские культурные традиции и общечеловеческие ценности (рис. 18).
Рис. 18. Поля опустели.
Рис. 10. Распространение палестинского слепыша (Nannospalax ehrenbergi)[12]
Впрочем, сова тоже не исключается. Это не только широко распространённое животное, но символ и атрибут Афины – богини мудрости и справедливой войны – одной из наиболее почитаемых богинь Древней Греции. Благодаря изображению совы, афинская тетрадрахма (рис. 11) во всём древнем мире была известна как γλαύξ=сова (Philochor, 1811).
Рис. 11. Сова на серебряных тетрадрахмах Афин 465-449 гг. до н.э.
Имеются изображения совы и на монетах ливийской Киренаики. Сова на монете Барки (рис. 12), изображенная рядом с сильфием, та же самая, что и сова на монетах античных Афин – домовой сыч (Athene noctua). Однако в отличии от монеты с тремя животными, опознание совы здесь трудностей не вызывает.
Рис. 12. Сова – домовой сыч – возле стебля сильфия. Серебряная тетрадрахма Барки 435-310 гг. до н.э.[13]
Современный интернет предоставил возможность ликвидировать неопределённость, позволив детально ознакомиться с такими монетами. Фотографии в высоком разрешении выложены на сайтах Британского музея и Национальной библиотеки Франции (рис. 13).
Рис. 13. Серебряные тетрадрахмы Барки 431-321 гг. до н.э. с изображением стеблей сильфия и трех различных видов животных (слева – из коллекции Британского музея, справа – Национальной библиотеки Франции[14]).
Результат уточнения получился не слишком впечатляющим. Монета из кабинета монет и медалей Национальной библиотеки Франции существенно изъедена коррозией на самом интересном месте. Монета из Британского музея радует великолепной сохранностью, но не предлагает уверенного выбора между версиями. Попутно выяснилось несколько дополнительных деталей. Фотография монеты из книги Странца сделана не с настоящей монеты, а с гипсовой копии по оттиску из Британского музея. Прорисовка изображения "совы" в каталоге 1840 года с французской монеты, несмотря на тщательность, фотографии не соответствует (ср. рис. 7 и 13). К сожалению, на монету из Берлинского музея, упомянутую в разных каталогах, посмотреть не удалось. В конце девятнадцатого века в королевском музее находилось шесть монет из киренской Барки (Pinder, 1851), но в современной выкладке фотографий монет на сайте Берлинского музея[15] нужной монеты не оказалось. Реальная и совсем не античная история поставила крест на желании узнать, как на самом деле выглядела монета, с которой сделаны основные прорисовки. Берлинский музей был серьёзно повреждён в 1945 году при вторжении советских войск, вероломно захвативших этот мирный город[это сарказм] (рис. 14).
Рис. 14. Группа советских военнослужащих перед зданием разрушенного Берлинского музея, 1945 год.
Смотришь на фотографию советских оккупантов собравшихся возле музея и поражаешься их варварскому бескультурью[это опять сарказм]. У музея удобная длинная балка, соединяющая колонны, но ни одной фрау или mädchen на ней всё ещё не повешено. За кадром остались зверства красноармейцев, подкармливающих местных жителей (рис. 15), и два миллиона изнасилованных ими немок из книги британского историка Энтони Бивора "Падение Берлина"[16].
Рис. 15. Советские полевые кухни на улицах Берлина, 1945 год.
Одним словом – варвары. Настоящая европейская культура должна была выглядеть совершенно иначе (рис. 16).
Рис. 16. Приобщение к европейской культуре. Слева-направо: Харьков, 25 октября 1941 (первый день оккупации) – повешенные на Сумской улице; Воронеж, 1942 – девушка повешенная на памятнике Ленина; Красносельск (Гатчина), январь 1944 – трупы мирных жителей, не пригодных к угону в рабство (старики, женщины, дети), расстрелянных носителями европейской культуры перед отступлением.
Был такой старый анекдот о плохом качестве советского пива со словами:
Если б ты, дед, хуже воевал – пил бы сейчас баварское.Мечтающие "пить баварское" могут ознакомиться с тем, как следовало правильно и культурно действовать на оккупированной территории – по сетевой подборке большого количества фотографий[17], сделанных носителями культуры страны баварского пива (рис. 17).
Рис. 17. Фото на добрую память. У немецких солдат, фотографирующих повешенных, как минимум, шесть фотоаппаратов. Плюс камера самого фотографа. Девочка-недочеловек обречённо ждёт своей очереди фотографироваться.
Всё это, так сказать, подлинные многовековые европейские культурные традиции и общечеловеческие ценности (рис. 18).
Рис. 18. Поля опустели.