изголодавшийся по ласке своей женщины скиталец.

Глава 2. Мала

Хотела ли я целовать мерзкого, приставучего, но — боги, пощадите! — самого горячего из всех инквизиторов?

Конечно же нет!

Святая инквизиция — враг номер один для фейри. А Дониер Торион извечный враг лично для меня. Присосался как кровосос и пытается толкнуть меня в объятия огня уже около года.

Какое-то время его безбожные стремления казались мне смешными, да и сам он был до безобразия смешон. Но когда он меня едва не поймал… Когда едва не привел на суд, откуда прямая дорога на костер, я поняла, что этот инквизитор сильно отличается от прочих.

Крепкий орешек, об него можно зубы сломать. Потому его и послали охотиться за мной, ведь остальные быстро отчаивались.

Несмотря на крупное телосложение и внушительный рост, этот мужчина был потрясающе быстрым и ловким. Сильный, большой, как медведь, и смертельно красивый. Другие девы вряд ли обозвали бы его красавчиком, но именно таким он и был. Просто красота в нем проявлялась немножечко иначе, чем у остальных мужчин…

Она таилась в его суровости, в его четких движениях, размашистом шаге. В широких плечах и мощных ногах. Во внимательном взгляде зорких зеленых глаз.

А как он сражался… Настоящий бог-громовержец в теле человека. Мне, к сожалению, не представилось возможности самой оценить его в бою: я чаще убегала от него, чем наносила и принимала удары. Но я наблюдала за ним со стороны, за тем, как он обучал новобранцев. Как побеждал на арене своих товарищей. Как убивал мятежников-фейри…

О таком экземпляре только грезить. И я бы грезила. Определенно. Но он, падлюга этакая, инквизитор. Охотник на таких, как я. Враг, и никак иначе его не назовешь.

Так что использовать его в своих целях мне не совестно. Ну, почти.

Поцелуй — беспроигрышный прием, не зря я припасла силенок для этого случая. Обычно на инквизиторов сложно повлиять. Убить — тем более. У них с рождения выработан особый иммунитет к колдовству и ядам. Мальчиков и девочек, тех, кому свезло уродиться «особенными», с ранних лет отправляют в школы при соборах, прививают им такие качества, как жестокость и высокомерие, дают ложное представление о магическом народе, учат выслеживать нас и обезвреживать. Делают абсолютно все, чтобы вырастить бессердечных воинов и подпортить всем нечестивым и проклятым жизнь.

Но каким бы сильным ни был инквизитор, его возможно победить. Обмануть и сломить. Даже такого громилу, как Дониер Торион.

В нос ударил сладкий запах ворожбы, между мной и охотником протянулась тонкая нить — невидимая человеческому глазу, но осязаемая для фейри. Она притягивала нас друг к другу, как двух безумно влюбленных глупцов. Но в отличие от мужчины я могла контролировать это притяжение, контролировать саму себя и свои эмоции. А вот он…

Он отреагировал на мое колдовство не так, как должен был. Отчаяннее, ожесточеннее. Пылко и свирепо.

Теплые губы терзали мои, большие мозолистые ладони сжимали плечи, и я чувствовала сквозь ткань блузы жар его кожи. Сладость моей магии смешалась с крепким древесным запахом мужчины. Он пах вкусно. Как сосновая шишечка и можжевельник. Как дождь и душистая свежесть по утрам.

Мне это нравится. Даже как-то слишком.

В груди трепещет, и так приятно делается от ощущения чисто мужской силы, его близости — опасной, но уже в несколько ином ключе, не так, как бывало раньше, когда мы сталкивались лицом к лицу.

Ох… Кажется, я слегка перестаралась. Или не слегка.

— Обожди, гигант. — Я кой-как отодвинулась, мазнув губами по его щеке. — Ты меня сейчас сожрешь и не подавишься.

Отстраниться получилось на какие-то жалкие дюймы, но этого хватило, чтобы встретить его затуманенный взгляд и улицезреть в потемневших глазах безумие, которое я осознанно в нем поселила. Хотя, в общем-то, я рассчитывала на легкую увлеченность, а не на последнюю стадию зависимости…

— Эм-м… не торопись, Дон, не торопись, — произнесла шепотом, пытаясь за насильно вызванной влюбленностью разглядеть настоящего охотника. Но, похоже, от него прежнего ничего не осталось. — Давай для начала ты снимешь с меня кандалы и проводишь в нижние катакомбы. Как ты на это смотришь?

Я невольно затаила дыхание, предчувствуя, что он сейчас очнется от ворожбы и не станет дожидаться моего сожжения — от злости прикончит на месте. А у меня почти не осталось сил, чтобы бороться. Большую часть я заблаговременно потратила на то, чтобы ослабить влияние серебряных кандалов на мое колдовство. Увы, у фейри имеется приличный ряд слабостей, и серебро в их числе.

К моему великому счастью, ни гнева, ни раздражения на лице с жесткими чертами я не заметила. Ничего не заметила, по правде говоря. Никаких эмоций.

— Как прикажешь, госпожа, — сказал ровным голосом.

От страшной страсти, которой он едва ли не горел, не осталось и следа. Не привороженный и не влюбленный. Теперь он моя марионетка. Ну, до поры, до времени.

Освободив меня от цепей, мужчина молча двинулся в глубь мрачного коридора.

Прекрасно. Полдела сделано. Осталось всего-то отыскать среди заключенных Элену и выбраться из этого проклятого места.

Места, из которого еще не сбегала ни одна ведьма, не выбирался живым ни один колдун. Надеюсь, мы с сестрой станем первыми, у кого получится это сделать без особого вреда для здоровья…

Глава 3. Мала

В подземелье жутко воняло гнилью и сыростью. В спертом воздухе не осталось ни намека на чудесный аромат колдовства, и во мне стремительно росло желание уткнуться носом в мощную спину инквизитора и с наслаждением вдохнуть его запах.

Можжевельник, лесная свежесть…

Но мужчина шагал впереди бодрой, твердой походкой, проход сужался, факелов, освещающих путь, становилось все меньше, и темнота заглатывала нас с ярым аппетитом, так что я не решалась приблизиться к нему. Шла на расстоянии вытянутой руки и смотрела под ноги: уже два раза умудрилась споткнуться о торчащие в полу камни.

Да и мне пора выбросить из головы мысли об охотнике, вырвать из сердца греющее воспоминание о его тепле и запахе и сосредоточиться на главном — на освобождении моей беспечной сестренки, вечно попадающей в передряги. И кто должен спасать ее обожающий приключения задок? Конечно же старшая сестра, несущая на своих плечах проблемы всей семьи! У меня же в последнее время та-а-ак мало забот…

Вскоре коридор сменился широким пространством, абсолютно неосвещенным, холодным и оттого немножечко страшным. Охотник замер, вынудив меня резко затормозить.

— Пришли.

— Чудно. —