последовала за ней до лестницы — большой, чугунной, с высокими крутыми ступенями, почему-то оказавшимися мокрыми.
— Видимо, только что вымыли, — сказала Виолетта и пожала плечами.
— До встречи, Виолетта!
Только Мария Сергеевна сделала первый шаг, как Виолетта со всей дури столкнула ее вниз. Женщина даже не крикнуть не успела, как прокатилась кубарем по ступеням и ударилась головой об острый чугунный угол. Возможно, такая травма и не оказалась бы смертельной, но помимо нее у Марии Сергеевны оказалась переломлена шея. Виолетта закрыла глаза и глубоко вздохнула. Потом зашла в квартиру, закрыв двери на все возможные замки. Устала…
Егор уже по накатанной выпил две чашки чудодейственного чая, после чего погрузился в трансцендентное состояние. Илья Михайлович, словно скульптор, расположил парня в необходимой позе и зафиксировал так, чтобы тот не мог шевелиться. Это должно было сработать.
— Виолетта! Принеси кофе поскорей! Надо подзарядиться напоследок! Я чувствую невероятное вдохновение! Такое ощущение, что нечто сверхъестественное закачало мои мозги неугасаемой энергией и схватило руки, чтобы помочь после стольких месяцев мучений!
Через несколько минут Виолетта принесла в мастерскую серебряный поднос с чашкой кофе и свежим бритвенным лезвием. Гулбаков мгновенно поглотил напиток и жадно посмотрел на лезвие. Глаза его стали похожи на два красных фонаря, вот-вот готовые загореться от предвкушения чего-то страстного.
Виолетта прошла к себе в комнату, а Гулбаков осмотрел Егора, после чего приблизился к нему с лезвием. Проведя пальцами по выпуклым венам на руках, он медленно прошелся острием вдоль предплечий, сделал разрезы на бицепсах, ключицах и груди. Лицо его при этом выражало величественную одухотворенность. Кровь шустрыми ручейками потекла по телу Егора, вырисовывая причудливые изгибы и линии, сливаясь в крупные потоки и снова расходясь в стороны, каплями, десятками мелких капелек падая на пол. Поддавшись чувствам, Гулбаков не выдержал и облизал левое предплечье Егора. «Ох, Господи, не верится самому, что это так прекрасно!» — подумал он и довольно улыбнулся. Голос его дрожал даже в мыслях. Далее лезвие прошлось по выразительной шее, заставив кровь струиться мощнее, заливая живот и ноги. Боясь упустить момент, Гулбаков схватил кисть и обмакнул ее в кровь, после чего смешал с краской и принялся вырисовывать на холсте последние детали. В этот момент у него резко заболел живот. Странная тупая боль раздражала и отвлекала, но Илья Михайлович не собирался останавливаться. Экстаз от наблюдаемого побуждал к скорейшему завершению работы. Почти двадцать минут он сначала макал кисть в кровь, потом смешивал с краской и далее уже наносил все это на холст. Егор молчал, ничего не ощущая и не выражая никаких эмоций. Лишь пара слезинок в какой-то момент просочилась у него из глаз и незаметно упала на щеки, скатилась вниз до шеи и точно так же смешалась с кровью. Может быть, Егору хотелось что-то произнести, как-то выразить протест, но дурман поглотил его окончательно, лишив власти над телом и, в некоторой степени, разумом.
Ну а через полчаса, когда кровь перестала столь изящно течь, все было кончено. Гулбаков завершил прорисовку багровых узлов. Пол вокруг Егора был окружен красной лужей. Но сполна насладиться результатом своего труда Илья Михайлович не смог. Треклятый живот не давал покоя и усилил натиск. Кроме всего прочего, против Хозяина взбунтовались легкие, не давая нормально вдохнуть и выдохнуть. Закружилась голова, в глазах стало темнеть. В этот момент в мастерскую вошла Виолетта, одетая в пальто.
— Стой, погоди, — произнес Гулбаков и невольно опустился на колени. — Ты…
Силы вдруг стали покидать его. Руки перестали опираться на мольберт и стул и беспомощно повисли. Задергались глаза.
— Что ты сделала со мной?! — завопил Гулбаков.
Виолетта прошла мимо мертвого Егора и, опустившись на корточки, жарко поцеловала Гулбакова в губы. Тот не имел сил воспротивиться.
— Я помогла твоим багровым узлам распутаться, — тихо сказала Виолетта и поднялась.
— Что ты…
— Прощай, Илюша…
Виолетта взяла готовую картину, развернулась и прошла в прихожую, где стояли два небольших чемодана от известной французской фирмы. Взгляд Гулбакова резко изменился. Вместо возбужденного и безумного он стал испуганным. Плашмя упав на пол, Илья Михайлович застыл с таким взглядом навечно.
Виолетта в последний раз осмотрела квартиру и, взяв чемоданы, вышла за порог. Спускаясь по лестнице, она аккуратно переступила тело Марии Сергеевны, испачканное височной кровью. Выйдя на улицу, Виолетта посмотрела на небо. Бесконечная мгла стала рассеиваться. Пара слабых лучиков Солнца озарила ее красивое белое лицо. Устала… Глубоко вздохнув, она поставила чемоданы на землю, достала из сумочки жестяной портсигар и закурила, впервые за много лет улыбаясь самой себе.
Конец.