Антон Скрипец Последние ратники. Бросок волка

Пролог

Порт полнился липким плеском ленивых волн о набережную, прогорклым криком сварливых чаек и замирающей людской многоголосицей. У причалов, уперев пики голых мачт в серое небо с тёмными тряпками облаков, застыли корабли. В основном рыбацкие шхуны да торговые кнорры. Боевые лодьи покачивались чуть в стороне. Так уж повелось. Многие ходящие на них хирдманы друг с другом были на ножах, из-за чего взаимное кровопускание могло вспыхнуть в любой миг, а это не очень хорошо сказывалась на торговле. Поэтому, любишь носить меч — носи его подальше от купцов. Перед растянувшимися по всему прибрежному кварталу амбарами, складами и конторами ростовщиков постепенно затихали шумные торги. Пустел насквозь провонявший рыбой рынок. Зато разгорались огни притулившихся здесь же трактиров, кабаков, вшивых постоялых дворов и облезлых борделей, многие из которых совмещали под одной крышей сразу всё вышепоименованное. Пьяная ругань, хохот шлюх, возня поножовщин да тихое цоканье крысиных коготков были здесь привычной музыкой сумерек.

— Он заселился в «Парус и щит», вроде как весь второй поверх занял, — рассказывал, запинаясь и глотая слова Трольв Зануда, еле поспевая переставлять свою перекрученую левую ногу.

— Брехня, — фыркнул Храбр, не особенно доверяя россказням пропойцы, готового за пару медяков наплести что угодно. «Парус и щит» в этой части порта, куда старались не захаживать ни добрые люди, ни богатые суда, был чем-то вроде сказочного терема на фоне нахохлившихся над своей нищетой землянок. Комнаты там снимали по большей части люди, которые не сильно хотели свое появление в Бирке раскрывать. А не жалующиеся на бедность люди за инкогнито, как известно, готовы платить более, чем прилично. Потому снять в «Парусе и щите» даже каморку могли позволить себе очень немногие. А тут — целый этаж. Или какого-нибудь князька потянуло на приключения, или, что наиболее вероятно, колченогий пройдоха бессовестно врет. Второе — очевиднее всего.

— Да с чего бы это мне брехать? — яростно брызнул вонючей слюной Попрошайка. Боги, когда лепили его, заранее знали, что это будет за человек. Глаза, спрятанные на красной роже за набухшими мешками, они поместили друг от друга так далеко, что посмотреть в упор сразу в оба было сложновато. А без прямого взгляда как определить, врун человек, аль нет?

— За правду наливают редко.

Храбр вышагивал споро. Длинные светлые волосы падали на обрамленные темной бородой щеки. Так лицо сложнее запомнить. Стёганая куртка стягивала плечи, будто нарочно стремясь скрыть их ширину, потертые штаны видывали и лучшие времена, а сапоги тюленьей кожи сменили далеко не одного владельца. Трольв, припадая на одну ногу, старался не отставать. Не хотел упустить пару кружек хренового эля, которые ему завсегда наливали в «Забияке» на те гроши, что он туда приносил.

«Парус и щит» виден был издалека. Нависающий над пристанью трехэтажный великан отбрасывал в темнеющую в сумерках воду яркие причудливые блики множества огней и всегда вызывал вопрос — на кой хрен понадобилось человеку, его строившему, изгаляться со всей этой резьбой, балконами, вычурными фонарями и нарядными наличниками на окнах. Особенно если учесть, что самые богатые постояльцы предпочитали пользоваться самой неприметной дверью.

Туда-то Храбр и направился.

— Что надо? — раздался из густой обширной тени, в которой пряталась искомая дверь, не сильно гостеприимный голос.

— А сам как думаешь?

Короткое шевеление, и тень вдруг обрела очертания человеческого тела. Неприятно большого. И вряд ли единственного.

— Ты, я гляжу, любитель в загадки поиграть? — едва ли не плотоядно пророкотал раздражающе здоровый контур человека.

— Давай попробуем: без рук, без ног, без головы — кому нахрен нужен такой вышибала?

Судя по неловкой паузе, повисшей меж ними, досадно широкоплечий привратник загадку эту попытался отгадать. И отгадал.

— Ах ты, сын помойной шавки!

Многообещающе могучая тень надвинулась на них что лось на тараканов, и всегда держащий нос поветру Трольв мигом разобрался в ситуации — отскочил на добрых три сажени назад. Будто у него не только обе ноги стали здоровы, но еще и третья выросла. Впрочем, стратегическое это отступление не было бегством. Положенные ему медяки он вполне мог снять и с бесчувственного тела. А буде понадобиться его помощь, это тело мог еще и пособить сбросить в канал. Четыре кружки эля — всегда лучше двух.

— Уймись, — зевнул за спиной неприлично безразмерного силуэта другой голос. — И как зовут крайне остроумного любителя загадок?

— Достаточно звякнуть кошелём.

Вздох разочарования.

— Капля, убери этого остряка отсюда.

— Если ты про Зануду, то от него можно отделаться одним способом, — Храбр выудил из-за пояса пару маленьких кругляшков и, не глядя, бросил назад. Судя по звуку, на землю они упасть не успели. — А если про меня…

Неприятно обширная тень надвинулась так грузно, что стала напоминать угрожающе нависающий утес.

— … то разве что у тебя есть запасной … ручеек.

— Проходи, — успел хмыкнуть скучающий голос прежде, чем Капля обрушилась сверху.

Силуэт башни нехотя посторонился, и Храбр шагнул в тень подворотни. Прямо перед носом приоткрылась дверь. Он не стал ждать, когда ее распахнут в его честь полностью и вынесут хлеб-соль. Открывшийся за створом узкий коридор освещался двумя висящими на резных столбах масляными лампами, в которых будто бы случайно пригасили огонек. Справа приглашающее скрипнула еще одна дверь, которую в этом скудном освещении Храбр сам и не заметил бы. Сразу за ней темнела лестница. Как и говорил Зануда — на второй этаж.

Здесь с освещением тоже оказалось туговато. Пляшущий будто бы из последних сил огонек едва-едва освещал сам себя. Огрызок свечи, над которым он извивался, стоял посреди деревянного блюда на столе. Короткая скамья возле него приглашающее отодвинута. Хотя не похоже, будто кто-то кого-то собрался угощать.

— С чем пожаловал?

Оказывается, свечу не случайно подвинули именно к тому боку стола, куда уселся Храбр. Его-то лицо она худо-бедно из темени выхватывала. А вот того, кто сидел с противоположной стороны, видно почти не было.

— С тем же, что и остальные.

Молчание.

— Я привык знать, с кем говорю.

— Кнуд Щербатый Меч.

— Добрый воин следит за своим оружием, — хмыкнула тень.

— Добрый воин не боится часто пускать его в ход.

Темный силуэт пошевелился, звякнув сочленениями кольчуги.

— Один добрый воин — это не то, что мне интересно.