Всё как обычно. И после дня рождения, там скорей всего будут изменения. Какие-нибудь, но будут обязательно.

А пока дни летели за днями. Забавно, одно дело знать. А другое, быть непосредственным участником.

Я, конечно, знал, что Федор Алексеевич играл на музыкальных инструментах. Но теперь это был я. Я разговаривал на польском языке. Читал стихи на латыни. Также стрелял из пищалей затинных и ручниц. Вот только затинная пищаль это пушка. А ручница это уже ружьё.

Возился с лошадьми.

Что удивительно всё это было привычно. Всё это я умел. Вот представьте, вы умеете ездить на велосипеде. А потом долго не ездили. И вот вам выпала возможность спустя годы, снова сесть на велосипед. Первый момент побаиваетесь. Потом увлекаетесь. И едете, как ездили раньше. Так и я. Сначала побаивался, а потом всё шло и шло хорошо. В конце концов, чего мне бояться, если я чего — то не умел в прошлом или будущем. Короче в прошедшем будущем, то теперь это я умею. И умею и знаю больше, чем раньше.

Кстати с батюшкой мы виделись почти каждый день. Он либо посещал занятия. Либо наблюдал за военными играми.

Так прошла зима, Пролетела весна. Ведь мой день рождения 30 мая.

Дни рождения сейчас не праздновали. Подумалось, надо ввести привычку отмечать эти даты. Сложностей никаких. Начну праздновать, за мной подтянутся придворные, за ними бояре.

И, да праздновать не праздновали, но подарки дарили. Это была какая-то куча мала. Все хотели прогнуться перед наследником. Среди подарков была одежда, оружие. Зная мою любовь к лошадям и лукам, дарили и это.

Но, пожалуй, самым забавным подарком, был медвежонок, бьющий в барабан. Кто-то скажет эка важность удивить на Руси медведем. Пусть даже дрессированным. Но это был необычный медведь. Даже не медведь. Это была заводная игрушка. Что для нынешнего времени необычно и дорого. Сами подумайте обычная корова, кормилица семьи стоила два рубля. А медвежонок этот стоил тридцать рублей.

Но самый большой подарок, конечно, сделал батюшка.

— Ну что, Федя, ждёшь, не дождёшься моего ответа.

— Да уж, батюшка, совсем извёлся.

— Не гоже, так, Федя, государь должен быть терпелив. Ждать своего часа.

— Но ведь так можно и не дождаться.

— Можно и не дождаться. Всё в воле божьей. Но предложение твоё мне понравилось. Увидеть при жизни своей, каким правителем ты становишься. Вот держи.

Батюшка протянул грамоту, в которой сказывалось, что в дар мне переходит Измайловский остров, что на восток от Москвы.

— Но смотри, Федя, усадьба отныне твоя. Однако и гости там будут, и я буду наезжать, и театр остаётся. Тебе ведь люди нужны. Надеюсь, пока я жив, ничего перестраивать, не будешь.

Я пообещал, что менять не буду без его позволения. Очень хотелось, ехать скорее, но уже был вечер. Думал от волнения, не засну. Получилось наоборот. Не только заснул, но и проспал.

Но проснувшись, начал гонять всех своих и батюшкиных. Со мной ехали не только мои стольники, которые пока таковыми не считались. Просто друзья для игр. Была и взрослая охрана, стрельцы, десяток воинов иноземного строя и десяток рейтаров.

Помолившись и позавтракав, мы помчались к новым впечатлениям. От Кремля до моего нового места жительства, по прямой линии километров одиннадцать. Но сначала узкие московские улицы, с уже попадавшимися прохожими и возницами. А потом, наконец, свободная дорога. Но тоже не Щёлковское шоссе.

Дворец в Измайловском селе был хорош. Стоял он на острове, который окружала цепочка прудов. Я понимал, что, несмотря на то, что батюшка этот дворец мне подарил, всё равно настоящим хозяином оставался он. Государь на Руси истинный хозяин всего.

Однако меня это не напрягало. Главное было иметь пусть относительную свободу. Тем я выигрывал небольшой отрезок времени. Потом через полтора-года государь освободит трон. Но если в той истории Федор Алексеевич долго болел и на трон взошёл спустя полгода после смерти отца. То сейчас я венчаюсь на царство сразу же после смерти батюшки. И если, как говорит Прохожий, править я буду долго, то уже ни сестричка моя Софья, ни братик младшенький Петруша трон не займут. И пойдёт история по другому руслу.

А пока я обживал новое место жительства. Набирал войско. Точнее не войско, а людей преданных мне, которые позднее будут сухопутными и морскими офицерами, дипломатами и прочими чрезвычайно важными персонами служащими мне и государству.

Тут подошел сентябрь, и отметили наступившее 7182 новолетие или по европейски 1672 год.

В общем, я старался не делать резких движений, каких-то реформ. Зачем напрягаться, если вскоре всё будет мое, и я спокойно буду строить новую Русь. Пока же просто делал заготовки, записывал какие преобразования в первую очередь.

Так в заботах и учебе пролетело это лето. Отметили наступившее 7183. Здесь батюшка официально объявил, что я теперь наследник и после его смерти буду следующим царем.

А затем не прошло и полгода, как батюшка скончался. Спустя семь дней в Успенском соборе патриарх Иоаким венчал меня на царство

Глава 1 Лето 7184. (год 1676)

— Проходи Артамон Сергеевич, присаживайся, кваску испей. Вот Милославские говорят, что злоумышляешь против меня, государя твоего.

Боярин, только примостившийся за стол, вскочил, как молоденький, упал на колени.

— Государь, лжа и напраслина. Не виноват. Воистину оговор.

Со стороны, наверно смотрелось дико, боярин с бородой, стоял на коленях перед тринадцатилетним отроком. Ну а как иначе, отрок сей был государь московский Фёдор Алексеевич, а боярин пусть и высокого чина, как-никак Глава Посольского Приказа, но всё же подчинённый государя.

Я встал со стула, подошел к боярину.

— Ну, вот что Артамон Сергеевич, пригласил я тебя, не для того, что б обвинять. Помощь мне от тебя нужна, как раз по твоей должности, присаживайся.

Дьяк сел за стол, в два глотка выпил литровую кружку квасу.

— Прости, государь.

— Ничего. Вот для того, чтоб никто зря языками не трепал, хочу я тебя отправить из Москвы. Дело как раз по тебе поедешь в Митаву к герцогу Курляндскому Якобу. Задание же моё будет таково, ну, во-первых, конечно же, мир, дружба, помощь. Это важно. Но обязательно договорись, чтобы к нам ехали корабелы и моряки.

— Государь дозволь спросить?

— Говори.

— У Руси же нет выхода к морю, разве что в Архангельске.

— Вот что, Артамон Сергеевич. Служил ты моему батюшке, верой и правдой, надеюсь и мне, так же послужишь. Потому открою, то, что пока тайна. Собираюсь брать город Азов на юге, и возможно придётся воевать со Швецией, где тоже корабли понадобятся.

Я протянул грамоты, лежащие рядом со мной, на столе.

— Вот бери. Сдавай Приказ