заметил лукавую улыбку на ее морщинистом лице), встала и достала из одного ящичка буфета другую колоду. Сказала:

— Довольна? Этой будешь играть?

Первая дама кивнула. И Герману, который смотрел свой сон, будто интересное кино, подумалось, что первая дама — это госпожа, а вторая — ее верная служанка, служившая ей верой и правдой всю жизнь, а теперь — на склоне лет — панибратски обращающаяся к своей госпоже на «ты». Этим ему понравилась и служанка, и госпожа. Не то, что Раневская из «Вишневого сада», забывшая в доме своего верного слугу Фирса.

— Как тебе наш новый жилец? — спросила служанка госпожу, раскладывая карты.

— Хорош, — весело ответила госпожа. А Герман во сне не сразу догадался, что речь идет о нем. — Молод, красив! Только врун!

— Ага, других не держим! — в тон ей ответила служанка. — Зато его зовут — Герман!

— Хорошее имя, — согласилась первая дама. — Настоящее ли?

— А Яшка — прохиндей!

— Только узнала?

— Улизнул, гад!

— Но хозяина-то вместо себя оставил! — заступилась за него госпожа. — А значит — имел полное право. Еще вернется — вот увидишь!

— А с этим нам что делать? — не унималась служанка.

— Да пусть живет… Поумнеет хоть. К тому же — попал он сюда по адресу. Других наш домик не принимает. Посмотрим, чем все закончится…

«А чем все может закончиться?», — с тревогой подумал Герман, окончательно проваливаясь в сон.

***

Проснулся он бодрым и свежим. Этому, видимо, способствовал свежий воздух, которого в тайге, в отличие от города, было в избытке.

Печь за ночь успела остыть, но в доме было тепло. Окна заливал яркий солнечный свет, а на крыльце громко лаяла собака, требуя, чтобы ее немедленно покормили.

Герман любил животных. Поэтому он быстро оделся (штаны, тулуп, шапка и галоши с войлоком внутри), взял эмалированную кастрюлю со сваренной еще с вечера кашей, вышел на улицу… И понял, что он сошел с ума!!!

На улице было лето. Пес радостно завилял хвостом, на котором теперь были репьи, и практически вырвал у него из рук кастрюлю. А Герман с удивлением оглядывал окрестности…

Трава была зеленой. Деревья, которых, казалось, теперь было значительно больше, тоже утопали в листве. А на деревьях пели птицы. Герман зажмурился, пытаясь прогнать зрительную галлюцинацию, но галлюцинация слуховая никуда не делать. Он по-прежнему слышал пение птиц.

Он открыл глаза, всей душой надеясь увидеть заснеженный февральский лес. Нет, лето никуда не исчезло!

Полдня Герман провел в безделье: ходил по дому из угла в угол, периодически взбивая короткую шевелюру на своей голове и вспоминая, случались ли у него признаки сумасшествия. Получалось — случались. Например, когда он лишился всех денег и квартиры. И что? На этой почве он тронулся умом? Некстати вспомнился дальний родственник, полжизни проживший в психиатрической больнице. А значит — гены у него не самые хорошие…

После обеда Герман немного успокоился. Ну и пусть он сошел с ума! Со всеми бывает… Главное — его галлюцинация такая теплая и радостная. Ему, чтобы посреди зимы погреться на солнышке, теперь даже в Турцию лететь не надо! А на Турцию у него теперь и денег нет… А значит — можно вынести на улицу покрывало и со спокойной душой позагорать.

***

Лето было коротким, и закончилось через два дня.

А дело было так. Полтора дня он загорал, стараясь ни о чем не думать. А когда лег спать, ему снова приснился тот же сон: две дамы, бесцеремонно пьющие на его (он уже считал этот домик своим) кухне и всю ночь играющие в карты. Дамы разговаривали между собой и в этот раз, но он не прислушивался. Уж очень ему хотелось спать.

А утром он проснулся от холода. Поежился под одеялом, потрогал холодную печь, которую он не топил два дня по случаю лета… А затем, не поверив своей мысли, выглянул в окно.

Так и есть. Листва на деревьях пожелтела, и даже уже начала облетать. Было пасмурно, и вот-вот должен был начаться дождь. От этого Герману стало грустно. Ему так понравилось жить в своем жарком летнем сумасшествии, что наступление внезапной осени поразило его до глубины души! Но на всякое душевное терзание есть лекарство — работа по хозяйству. Поэтому Герман, одевшись потеплее, кинулся растоплять печь и готовить завтрак — для себя и собаки.

Ливень начался часа через два и продолжался до самого вечера. На улице делать было нечего. Пес забился в свою конуру на крыльце, и носу оттуда не высовывал. Сам Герман сначала смотрел в окно, а затем решил еще раз хорошенько осмотреть дом.

Сегодня дом был неуютным. То ли от холода, так и не успев прогреться за день, то ли от плохого настроения своего хозяина. В первую очередь Герман подробно ознакомился с содержимым буфета. Помимо старой посуды, состоящей преимущественно из рюмок и бокалов (тарелки, кружки и ложки хранились рядом, в почти современном кухонном шкафу), там действительно нашелся графин с мутной коричневой жидкостью. Герман попробовал ее — ради интереса. Жидкость по вкусу была похожа на забродившую вишневую наливку. Вот странно — дамы уже дважды пили из этого графина, а наливки в нем оставалось все столько же! Ах, да! Это же был сон! Или — нет? Может, они — привидения? После катаклизмов природы, Герман этой мысли вовсе не удивился. Еще — в буфете обнаружились несколько колод с картами. Старенькие, потрепанные. Сколько же лет дамы играют в карты, что картон на них так истрепался?

А еще в комоде был револьвер! Тоже — старинный. Интересно, рабочий ли? Кому он принадлежал раньше? Прохиндею Яшке? Вряд ли. Дядя Яша хоть и отрастил бороду, но выглядел вполне современно. Это подтверждала его одежда — треники и кофты были выпущены явно недавно, никак не раньше времен СССР. Значит — револьвер принадлежал кому-то из дам! Скорее — госпоже, но и служанка могла раздобыть оружие, если сильно постараться. А в том, что у обеих дам-привидений прошлое было темным, Герман, почему-то, не сомневался.

Мысль об Яшкиной одежде натолкнула его на еще одну, более интересную, мысль. И он тут же кинулся наверх, проверять ее.

Действительно, все ярлыки на одежде (где они вообще имелись) были времен СССР. А значило это только одно: что странный домик в тайге умеет перемещаться во времени. Ладно, одежда из СССР есть и сейчас. Она качественная, изнашивается медленно. Но лет Яшке, называющем себя дядей Яшей, не так уж и много… По крайней мере — выглядел он не старым. А вот наличие в доме призраков средневековых дам и то, что зима сменяется летом, а затем — осенью всего за пару дней, подтверждает его догадки отлично!

Герман посмотрел в зеркало, но признаков резкого старения не обнаружил. Затем, выглянул во двор. Его пес тоже нисколько не